Иван Иванович кивнул.
– Это само собой. Поэтому внешние стороны, о которых ты говоришь, вся обрядовость и внешняя религиозность – это лишь форма, которая лишена смысла без самого главного. Основное ведь – это Встреча, та самая, которая несет в себе Откровение. А форма – она может тебя подготовить к этой Встрече, а может, и нет. Так что и тут гарантий никаких. Нет Встречи – нет Христа, что бы ты ни думал о себе. Ты же читал сказку про Буратино?
Отец Александр засмеялся:
– Ты сам мне рассказывал как-то, что Буратино на самом деле еврей.
– Нет, я сейчас про другое, – улыбнулся Иван Иванович. – Мы все немного Буратины. Рано или поздно мы утыкаемся носом в нарисованный очаг – это то, во что мы верим, наши религиозные представления, догматы, идеи. И вдруг оказывается, что подлинного огня в этом нет.
– Но ведь кто-то, как папа Карло, может годами сидеть около него и греться, и реально согреваться.
– Конечно. А кто-то протыкает носом холст.
– А что за ним?
Иван Иванович пожал плечами:
– Неизвестно. У каждого свой очаг. И каждый находит что-то свое.
Отец Александр посмотрел на него и серьезно спросил:
– А что нашел ты?
Иван Иванович ответил не сразу, тщательно подбирая слова:
– Мечту Бога. Все Евангелие об этом, – Иван Иванович поймал удивленный взгляд священника и пояснил. – Бог всегда хотел быть человеком, хотел быть добрым человеком, и чтобы Его любили как человека. Но этого Ему не дано. Как только люди Его узнают, Он становится первым среди первых, и люди падают ниц, валяются, корчатся и всячески пытаются подчеркнуть Его величие. Господь мечтает быть человеком, любить людей по-человечески, и чтобы Его любили. И ради этого Он растворяется в человечестве. Но как человек Он никому не нужен. Поэтому Его и убили.
Священник надолго замолчал, задумавшись. Грунтовая дорога, местами отсыпанная щебнем, петляла среди леса. В боковом зеркале Иван Иванович видел облако пыли, поднимавшейся из-под колес – создавалось впечатление, что они убегали от песчаной бури, пытавшейся накрыть их машину. Аллегория жизни. Он тронул отца Александра за рукав и сказал:
– У суфийского поэта и богослова Джалаладдина Руми есть такая притча. Однажды возлюбленный пришел к дому своей Возлюбленной. Он постучал в дверь. «Кто там?», – спросила Возлюбленная. Человек ответил: «Это я, любящий тебя». – «Уходи, – сказала Возлюбленная, – на самом деле ты не влюблен». Прошли годы, возлюбленный снова пришел к дверям своей Возлюбленной и постучал. «Кто там?», – спросила Возлюбленная. На этот раз человек ответил: «Это ты». – «Теперь, когда ты – это я, – ответила Возлюбленная, – ты можешь войти».
Отец Александр понимающе кивнул:
– Чтобы узнать Бога, надо им стать.
– Нет. Чтобы узнать Бога, надо просто стать человеком. И тогда ты откроешь в себе Бога.
Грейдер кончился и пошел асфальт, а вскоре уже показались городские дома. Сегежа – небольшой рабочий городок с населением около двадцати тысяч человек. Иван Иванович несколько раз бывал здесь, но без особого удовольствия. Здесь ему нравилось озеро, но красивые виды не стоили такой тяжелой дороги, а сам город никакими достопримечательностями не отличался.
Они приехали на небольшую площадь перед деревянным зданием железнодорожного вокзала, выкрашенным синей краской, сильно поблекшей от времени. Иван Иванович посмотрел на большие квадратные часы – без пятнадцати два. А московский поезд приходит в четырнадцать ноль шесть, еще оставалось время спокойно купить билет. Он взял свой саквояж и, поблагодарив отца Александра, вышел из машины. Священник коротко посигналил, прощаясь, и «уазик», взвыв мотором, умчался, а в наступившей тишине стало слышно, как щебечут птицы.
