Время помнить наступило… - страница 4

Позднее, перебирая в своей памяти события первых дней войны, я обратилась к материалам документальной истории, благо сейчас это не составляет большого труда, и узнала о том, что в Рославль немцы вошли 3 августа 1941 года. Комсомольцы города сформировали свои отряды обороны и следили за высадкой немецкого десанта. До 25 сентября 1943 года город находился в оккупации и на его территории был создан концентрационный лагерь для военнопленных и гражданских лиц на 50 тысяч человек – один из трех концлагерей на территории СССР.

…А тогда, в 1941-м, все решали минуты. Действительно, паровоз стоял уже под парами. Перед нами – открытая платформа. Только успели погрузиться, и состав тронулся. Теплая летняя ночь. Мы быстро уснули, а с рассветом небо заполнилось ревом немецких самолетов. Некоторые из них, заметив железнодорожный состав и людей на открытой платформе, забавлялись: спускались и строчили из пулеметов, затем, сделав круг, нападали снова. А паровоз пыхтел и изо всех сил несся вперед. Вот когда я в полной мере испытала страх. Мы, дети, как на ладони, были открыты любой опасности и защищены только своими мамами. Как могли, они прикрывали нас собой. К счастью, ни одна пуля не совершила своей страшной миссии.

Через несколько часов мы приехали в город Орел. День стоял солнечный, и казалось, весь город сбежался на станцию, ведь это был первый эшелон с беженцами с запада. Люди несли еду и одежду, расспрашивали, откуда мы и как «там»?

По прибытию на станцию нас пофамильно переписали и определили место нашего дальнейшего маршрута: Сталинградская область, Нехаевский район, зерносовхоз «Динамо». Там нам выделили комнату. Взрослых членов семьи, к которым уже относились и мы с братом Анатолием, определили работать в поле на прополке пшеницы, а дедушка оставался дома на хозяйстве.

Первого сентября, с началом учебного года, мы пошли в школу. Выдали нам парусиновые туфли, какую-то ткань на форму, учебники, тетрадки и чернильницы, и вот мы уже за партами. Кроме основных школьных предметов мы изучали устройство комбайна. В погожие дни вместе со взрослыми с утра и до вечера работали в поле на прополке свеклы. Взрослые оставались ночевать в поле в шалашах, а дети поздним вечером уезжали домой. Садились в телегу, запряженную быком, и погоняли, как нас научили: «Цоб цобэ! Цоб цобэ!». Вот таким образом приезжали прямиком в наш совхоз, к своим домам.

Между тем, когда уже определилось место нашего временного проживания, мама написала письмо дедушке (папиному отцу) в Москву и сообщила ему о том, где мы и что с нами, спросила про папу. Вскоре выяснилось, что Наркомат путей сообщения направил его на станцию «Свободный» Амурской железной дороги.

В короткий срок, получив пропуск на Дальний Восток и билеты на бесплатный проезд, мы с мамой и младшей сестренкой после окончания учебного года отправились к отцу, оставив дома самых близких своих родных. Наш путь лежал на Пензу, туда был откомандирован начальником политотдела железнодорожной станции папин сослуживец, он мог нам помочь с дальнейшим продвижением на восток. Дело в том, что железнодорожные билеты и пропуск, которые были у нас на руках, имели ограниченный срок действия, их нужно было вовремя продлить. До Пензы добирались на попутных поездах, в товарных вагонах, теплушках. В политотделе станции нашли папиного знакомого, он отвел нас к себе домой, где жил с семьей в хорошей благоустроенной квартире. Первым делом пошли мыться в ванную. Что и говорить, грязные мы были основательно. Когда я помылась в ванной и подошла к раковине, чтобы умыться, то увидела кусочек пемзы, и так мне захотелось очистить лицо от грязи, что я начала тереть его этим камнем и соскоблила щеку до крови.