– Всё так, – согласился Великий Ум, – но личинка до самого порога смерти прибывает в уверенности своего уютного спокойствия. Так?
– Пожалуй, – нехотя подтвердил я, не понимая пока, куда он клонит.
А он продолжал:
– Из личинки появляется гусеница. Этой плевать на всех. Ей требуется только жрать и жрать, и снова жрать! Никаких моральных устоев. Некоторые даже отращивают ядовитую щетину, от которой насмерть травятся птицы, попытавшиеся склевать их. А гусеницы продолжают жрать, уничтожая то, что по идее надо бы оставить собственным потомкам.
– Я так понимаю, что с гусеницами вы сравниваете человечество, – как-то не особенно уверенно хмыкнул я.
– От чего же только человечество? Любую разумную жизнь на определённом этапе развития.
– А потом гусеница, наевшись, превращается в куколку, – продолжил я уже очевидную аналогию. – В вас. В волхов.
– Ты нам льстишь, Питер, – в коем-то веке улыбнулся Великий Ум. – До состояния «куколки» доживают очень немногие цивилизации, как и в природе насекомых.
– А если всё же доживают?
– Ты разве не знаешь?
Никогда с таким подходом не думал о развитие цивилизации, надо сказать. А ведь как всё укладывается на шкалу истории! Личинка-гусеница-куколка! А дальше?
– Бабочка! – Подсказал волх. – Красивая, свободная, питается нектаром.
– Но бабочка тоже беззащитна перед птицами, например, – напомнил я.
– Это другой виток эволюции! Эти бабочки сами вершат судьбы птиц и прочих, – кивнул мне Великий Ум. – Вот они и называются Высшими!
Мы сидели в пол оборота друг к другу в креслах принимающих форму твоего тела реагирующих и подстраивающихся на любое движение.
У меня было подозрение на счёт материальности моего собеседника. Ведь он мог оказаться очень качественной проекцией. Голограммой. Однако, придавив аж до скрипа пружин кресло под своим телом, Великий Ум своим весом и давлением на предмет мебели опроверг все мои предположения относительно его реальности.
Ситуация никак не желала проясняться. Мне пока так и не удалось постичь: зачем я нужен «бабочкам», если даже не оправдал надежды гусениц?
– Оправдание надежд есть субъективное ощущение того, кто собирается оправдываться! Буквально выдавил из себя я.
Великий Ум просто смотрел на меня. Но от этого «просто» мурашки бежали по всему моему телу. В какой-то момент я осознал, что его взгляд обращён не на меня, а в меня! Внутрь. Как рентген или скорее томография. Даже не так. Он сверлил взглядом мою душу!
– Вы бы перестали увлекаться созерцанием, – посоветовал я, обнаружив неожиданную хрипотцу в своём голосе. – Просто скажите, чего вам от меня надо? К чему потребовалось производить столь сложные манипуляции, дабы доставить меня сюда?
Волх некоторое время продолжал безмолвствовать. Затем, видимо поняв, что отвечать так или иначе придётся, заговорил.
– Надо не мне, а вам, – сказал он, – превратиться из гусеницы хотя бы в «куколку».
– Если честно, то достали меня ваши аллегории.
Мне не довелось по жизни стать философом. Я не привык к иносказаниям. Говоришь гадость – говори в лоб. Пусть больно, но быстро. А быстрая боль гораздо лучше медленной изощрённой пытки.
– А вы даже не поинтересовались, куда девался весь наш экипаж, – пробормотал волх себе под нос. – Ну что ж, ему виднее.
– Ваш экипаж высадился на планету.
Откуда я мог это знать с точностью? Голос! Но он куда-то пропал после моей встречи с Патриархом пришельцев.
