– Скорее его можно назвать явлением природы.
Великий Ум качал головой и невнятно жестикулировал, вероятно, пытаясь подобрать нужные слова для более точного описания. И он явно никак не находил правильного с его точки зрения выражения в нашем языке.
– В ваших религиях, – наконец определился толстый волх, – это, пожалуй, можно сравнить с понятием «глас божий».
Сильно понятнее не стало. Как можно познакомиться с «гласом божьим»? Услышать его – это я могу ещё себе представить. Однако познакомиться лично… С кем? Со звуками? Звук сам по себе всего лишь сотрясение воздуха. Сам по себе он не может быть разумным существом, с которым возможно познакомиться как с личностью.
– Может мне сразу представиться, так сказать, источнику гласа? – Предложил я. – Если это так необходимо, то в таком знакомстве больше резонов.
Великий Ум впервые за время нашей встречи откровенно рассмеялся. Выглядело это вполне поземному. У смеющегося толстяка одновременно с прерывистыми звуками смеха, вырывавшимися из открытого рта, тряслись все три его подбородка, и в такт подпрыгивал внушительных размеров живот.
Наконец отсмеявшись, он вновь сделался серьёзным. Что, как мне показалось, далось ему весьма нелегко.
– Сейчас вы просто не поймёте, – произнёс волх, – но однажды я напомню вам эту нашу встречу и ваш вопрос. И тогда мы посмеёмся вместе.
Он не выдержав вновь хмыкнул.
– Пока же сообщу вам только одну особенность…
Волх приложил палец к губам.
– Никому не говорите.
Теперь он мне казался просто каким-то клоуном. И если бы не обстановка и обстоятельства нашей встречи стоило тут же закончить непонятную беседу.
– Какую же? – Без капли интереса спросил я.
– Дело в том, – мне показалось, или толстяк подмигнул, – что глас и его источник очень редко случаются одновременно в одном месте!
Вот уж совершенная белиберда, подумал я. Как слово и тот, кто его произносит, могут находиться в разных местах? Разве что имеется в виду запись голоса? Но и тогда голос не может являться самостоятельным, отдельным от хозяина разумным существом, с которым мне предстоит встретиться. Ведь он же только запись.
– Не перегружайте свой мозг, – посоветовал мне Великий Ум. – Все ваши вопросы со временем получат ответы.
– Демиург их даст?
– Нет. Он лишь направит вас.
– Тогда кто? Кто даст ответы?
Волх поджал губы, явно недовольный толи моим непониманием, толи непреодолимым упрямством.
– Вы плохо слушаете, либо не желаете слышать, – посетовал он. – Время! Время даст вам ответы!
Он глубоко вздохнул. И продолжил:
– И я когда-то был простым служителем культа при Хрустальной Башне. Затем эта идея экспансии. Споры. Вдохновение. Поиск нового дома для нас. Я был тогда совсем молодым и даже представить не мог великого будущего предначертанного мне богами.
– Остаться одному на брошенном корабле? – Усмехнулся я. – Просто прекрасное, чудесное будущее.
– Любопытное всё-таки предначертание судеб, – задумчиво глядя на меня, произнёс волх. – Вот вы сейчас тоже один на брошенном корабле, но даже дослушать до конца не в состоянии. Мне странно это видеть. Ведь мне приходилось знать вас совершенно иным.
– Знать меня? Мы разве встречались?
И тут меня закрутило.
Провалы во времени. Двести тысяч лет вперёд, пять тысяч назад. Битва эта непонятная, из которой меня вытащила «ящерка» во главе с Евграфием. Так может было что-то ещё? Или только будет?
– Вот понимаете теперь, как странно устроен мир. То, что для вас только в будущем, для меня может статься уже в далёком прошлом, – развёл руками Великий Ум. – А тот, кто хорошо познал вас, для вас может быть ещё незнакомцем.
