Они стали беседовать почти каждый день. Вета млела от его бархатного баритона, засматривалась на сильные руки и широкие плечи, тайком считала веснушки на красивом лице. От Ярослава всегда пахло летней грозой, жаркой, нагретой солнцем землёй и луговым разнотравьем. Девушка осторожно отвечала на ярославовы вопросы и всë время боялась увлечься и сболтнуть лишнего, и бесконечно переживала, что он больше ни о чём её не спросит.
В последний рабочий день перед новогодними каникулами Вета едва сама не пригласила Ярослава в кафе, даже рот уже открыла, но так и не смогла выдавить ни слова. Улыбнулась, кивнула в ответ на поздравления, да так ни слова и не сказала.
– Ну что, опять витаешь в тучах снежных?! Пора скатерть стелить, а то её пока уговоришь на праздничное меню, полдня уйдёт.
И Ядвига с вредной ухмылкой посмотрела на Вету.
– Кстати, у нас никого нового не планируется на семейном слёте?
Вета привстала на цыпочки и вытащила с верхней полки шкафа пыльный пухлый свёрток, посмотрела на него с неприязнью. Надо было доставку заказать из ресторана. Забрала бы на опушке, и вся недолга. Теперь эту льняную саботажницу с сомнительным чувством юмора полвечера уговаривать. Она даже бабулю не слушается, что там Вету! Особенно после того, как Вета нечаянно подожгла скатерть в детстве. Да легче второй раз в лес за ëлкой сходить!
– Может, пусть Фимка расстелит, а? – жалобно попросила Вета.
Фимка хоть и не мог говорить, но со скатертью умел договариваться лучше всех. В конце концов, должна же быть от призрака-помощника хоть какая-то польза в хозяйстве? А то, за что ни возьмётся, всё наперекосяк. То посуду побьёт, то ёлку спалит. Лучше бы вместо него домового завела, право слово.
– Ты от разговора-то не увиливай. Ждëм кого, аль нет?
– Ба, терпеть не могу, когда ты так разговариваешь. Ну можно же нормально?
– А ты поучи меня ещё, ишь! – вскинулась бабуля. – Говори сейчас, – позвала Ярослава своего, али как?
Вета вмиг стала пунцовая, даже концы волос, наверное, покраснели. Откуда бабуле известно о Ярославе, тоже, пожалуй, лучше не задумываться. Просто принять как должное.
– Ба-а-а-а, ну ты скажешь. Он сказки изучает, а я его сразу с головой в нашу семью…
Баба Ядя сверкнула на Вету глазом, левым, зелёным.
– Вот пусть и изучает. На натуре, так сказать. Щас.
Бабуля по-особенному прищёлкнула пальцами, Вета кинулась к ней, чтобы остановить, но не успела. Громыхнуло, а через мгновение в дверь постучали. Вета замерла, не зная, куда деть руки, глаза и пунцовые щёки. Вот же баба… Ядвига.
Фимка, внезапно почувствовав себя гостеприимным хозяином, широко распахнул дверь.
Похоже, бабуля выдернула Ярослава прямиком из бани. У Веты в голове некстати зазвучало: «Каждый год, тридцать первого декабря…». Она украдкой стукнула себя по лбу и постаралась слиться с интерьером.
Баба Ядя одобрительно оглядела частично завёрнутого в банное полотенце добра молодца – правым глазом, карим. Бедняга зябко переступал по снегу босыми ногами и выглядел оглушённым. И от этого очень милым.
– П-п-п-п-простите… Я т-тут это… С-сам не п-п-понимаю… Вета? Ядвига С-степановна?!
Вета готова была рухнуть в обморок и просочиться в погреб, как Фимка сделал совсем недавно. Надо было брать себя в руки, пока Ярослав не превратился в ледяной памятник самому себе.Только Вета открыла рот, чтобы поздороваться, как её опередили.
