Время собирать урожай - страница 11

Пока мама наслаждалась обществом друзей, в соседнем доме проснулся папа. Как ни странно, он чувствовал себя не так плохо, попил воды из-под крана, умыл опухшую рожу и вдруг вспомнил, что чего-то не хватает. Кого-то. Жены. Он сел, нахмурился и набрал ее номер телефона. Она не брала. Ой, зря… Отец сильно разозлился. Эта шалава оставила его, так еще и трубку не берет? Каково! Нет, эту сука надо наказать. У отца зачесались кулаки, гнев норовил вырваться наружу. Когда Седой позвонил второй раз, мама сразу взяла трубку, но было поздно, потому что отца уже было не остановить.

–Где ты шляешься?! – кричал Седой в трубку.

–Ты что, опух? – парировала Алина. – Чего разорался, старый? – нагрубила она. Старым Алина его называла, когда он ее раздражал, чтобы ущемить остатки мужчины в нем. – Я у Чепухи. Чего ты там себе надумал?

–Да мне наплевать, у кого ты там! – орал он, не желая успокаиваться. – Домой!

–Ну уж нет, – отказалась мать, – пока не успокоишься, я не приду. Мне и тут неплохо сидится.

–Олег, – перебил разговор Чепуха, выхватив трубку у мамы из рук, – ты чего разорался? Она ж у нас. Все хорошо. Приходи и ты. Мы тут сидим, отдыхаем.

–Домой, я сказал! Домой! – не унимался отец.

–Я не пойду! – крикнула в трубку мама, отняв ее назад, и сбросила звонок.

–Ну ты даешь, Алинка, – вздохнул обеспокоенный грузин. – Не зря?

Моя мама тогда рассмеялась и сказала:

–А ты мне на что? Не защитишь?

–Ну, – Давид пожал плечами, – защитить-то не проблема. Но зачем ругани лишние.

–Раз защитишь, – отмахнулась мама, – то не гони. Налей лучше. Выпьем.

Пока мама в компании друзей продолжала безмятежно отдыхать, отец оделся, наполнился злостью до самых краев и двинулся в их сторону. Громкий стук напугал веселую троицу – это отец тарабанил в дверь руками и ногами. Обитатели прокуренной кухни напряглись.

–Олег, – пояснила мать.

–Догадался, – сказал Чепуха, – пойду открывать.

Грузин впустил Седого, а тот, даже не поздоровавшись с хозяином, тайфуном влетел внутрь и набросился на жену. Он схватил Алину за волосы и стал мотылять за черный густой хвост. Как он орал… Что он орал… За что он орал? Он же сам позволил все эти пьянки. Да и в то утро ничего сверхъестественного не случилось, рядовая ситуация. Но мой папаша неконтролируемый псих, поэтому сорвался. Давид, обещавший заступиться за маму, остался в стороне как истинный трус. Только Лиза встала между ними, что смогло немного успокоить моего разъяренного отца. Женщины часто бывают смелее и отчаяннее мужчин, вот и в семье Чепухи было так. Грузин обычно с легкостью быковал на свою жену, а вот с мужиками старался не связываться. В тот день благодаря усилиям тети Лизы особых побоев не было.

А вот через неделю случилась ситуация пострашнее. Мама стояла возле подъезда и курила с Иркой Грачевской. Ирка ждала мужа с работы, а Алина составляла ей компанию. Димка приехал с напарником. Они подкатили на десятке Грачевской и вышли поздороваться. Муж Грачевской приволок с собой того залетного, чтобы вместе с ним пропить заработанный калым, а Иринка была только за.

Несмотря на положение, Алина была уже на приличном сроке, но таким беспринципным парням, как напарник Грачевского, плевать на то, беременная баба или хромая: если есть вариант ей воткнуть, то можно и флиртануть. Алина всегда была шалавистой бабенкой, как иногда любя говорил о ней отец, поэтому с радостью отвечала флиртом на флирт, само собой, когда Седой не видел. Но Седой увидел. Это все происходило под нашим балконом. Когда отец глянул в окно и заметил, что Дима подкатил не один, а с каким-то вертлявым сосунком, он вышел на балкон и открыл форточку, стал слушать. Мамин бойкий смех и громкие комплименты залетного мгновенно разозлили Седого. Он выскочил на улицу. Его сильная мужская рука схватила жену, не ожидавшую такого поворота, за голову и с силой ударила о дом. Залетный хотел было вступиться, но Грачевские остановили его, трое прыгнули в машину и уехали, а мама осталась валяться в страхе на снежной куче в палисаднике. Тогда Алина получила сотрясение мозга. Она долго отходила от этого удара, падала в обмороки, висела над унитазом, измученная тошнотой, глотала горстями обезболивающие таблетки. Стыдно не было никому из моих родителей. Каждый искренне считал себя правым.