– Ну и что – выходил кто-нибудь из кабинета?
– Да я ж… я ж под дверью не могу все время стоять – в девять у нас пятиминутка, каждый должен быть на своем месте, а мой кабинет на другом этаже.
– Да, неудобно, когда шеф и секретарша на разных этажах. Но неужели вам нелюбопытно было посмотреть, проследить? Да вы не стесняйтесь, мы, женщины, ведь по природе любопытны.
– Да я ведь не могу пятиминутку пропускать, у нас с этим строго. Антон Максимович знаете, как ругается, если что! Если кто-то в этот день выписывается, то я должна все отметить, чтобы подпись главврача на эпикризе не забыть поставить, документы оформить.
– М-да, неудобно. Неудобно, так – кабинет секретаря должен примыкать к кабинету главврача, я решу, что тут можно сделать. Так вы думаете, это кто-то из медсестер?
– Не знаю, – испуганно пискнула секретарша, – у Антона Максимовича трехкомнатная квартира, зачем ему кого-то сюда приводить?
Лиля смерила ее холодным взглядом.
– Ладно, идите. Если что-то узнаете, то сообщите главному бухгалтеру – любая информация вам будет оплачена, я распоряжусь. А сейчас сварите мне еще кофе, у вас неплохо получается.
Она допивала уже пятую чашку, когда, наконец, появился Муромцев и, махнув ей рукой, чтобы не мешала, начал куда-то звонить. Закончив разговор, он повернулся к Лиле и резко сказал:
– Через два часа у нас операция, так что времени у меня мало, и если вы что-то хотите сказать, госпожа владелица клиники, то приступайте. Потом мне нужно еще отдохнуть.
– Успеешь отдохнуть, – она поднялась и, подойдя к нему сзади, неожиданно прижалась грудью к его спине, – два часа-то у нас есть.
Антон мягко высвободился и отошел к окну, где стояла кофеварка.
– Хочешь кофе? – дружеским тоном спросил он.
– Твоя секретарша уже напоила меня. Кстати, это ее обязанность, ты не должен сам варить кофе у себя в кабинете.
– Да? А я люблю. У меня, кстати, это лучше, чем у нее получается. Хочешь сравнить?
– Раньше ты так не бегал от меня на другой конец кабинета!
– Кабинет, Лиля, это кабинет, – наставительным тоном ответил Антон, – спальня – это спальня. Сейчас разгар рабочего дня.
– Да? – ее тон стал ироническим. – Ты, как я узнала, предпочитаешь приводить сюда баб по ночам.
Он на секунду смутился, но тут же весело хмыкнул.
– А почему бы мне и не приводить баб? Надо пожить в свое удовольствие, пока ты мне не отстрелила яйца. Отстрелишь – тогда уж, конечно.
– Ах, вот ты о чем! Обиделся? Да ладно, брось, – она взяла со стола фотографию в рамке и начала вертеть в руках. – Это твоя мама?
– Дай сюда.
Поспешно забрав у нее фотографию, Антон поставил ее на полку. Лиля, следившая за ним взглядом, неожиданно сказала:
– Я решила привезти Таню в Москву. В конце концов, девочка должна расти с матерью и отцом, как ты считаешь?
Встретив ее смеющийся взгляд, он вздрогнул и отвернулся.
– Что ж, это твоя дочь, тебе лучше знать.
– Раз Илья так держится за эту вшивую Россию, то и нам с дочкой придется здесь жить. Не дело это – они с Таней почти восемь лет не видели друг друга. Дико! Ведь это отец и дочь! – она ласково улыбнулась. – Что ты по этому поводу думаешь, Антон?
Он прошелся по кабинету и остановился перед ней, с угрюмой болью глядя в ее блестящие темные глаза.
– Для чего ты это говоришь, почему тебе так приятно делать людям больно, Лиля?
Ее бровь с деланным недоумением взлетела кверху.
– Больно? Что ты, дорогой, я не хочу делать тебе больно – просто интересуюсь твоим мнением.
