– Я бы тебя спрятал и не почесался, – говорил Алеша, целуя ее в нос, – хочешь, уедем заграницу? Отец нам поможет, ты уедешь по документам моей сестры Маринки. Подождем, пока тебе исполнится восемнадцать, и тогда нам сам черт не страшен! Я за это время получу диплом – у меня же пятый курс. Буду ездить – туда-сюда, туда-сюда, в Москву и обратно к тебе. Устроюсь на какой-нибудь фирме программистом, заработаю деньги и куплю тебе дом, а потом устроим пышную свадьбу.
Настя подняла руку и ласково – каким-то материнским движением – провела ладонью по его по щеке.
– Ты мой мечтатель, – нежно сказала она. – Самый-самый любимый на свете мечтатель. Ничего не поделаешь, придется мне пока вернуться к ним, и мы еще совсем немного подождем, а там будет видно. Умудка Дара сказала мне: «Можно сойти с тропы, но, в конце концов, выйдешь на свою дорогу». Я встретилась с тобой, ты меня не забыл, и я больше ничего не боюсь. А теперь – едем к тебе!
Два дня спустя Настя позвонила Антону Муромцеву на мобильный:
– Антоша, ты где?
– Я у Кати, жду твоего звонка. Ты ведь наверняка у «Ботанического сада» мне встречу назначишь, нет? Или мне куда-нибудь в Люблино за тобой переться?
Она засмеялась:
– Ты, как всегда, прав – я тебя жду у «Ботанического».
Минут через двадцать, он затормозил у метро и вылез из машины, разыскивая взглядом Настю. Она подошла к нему твердым шагом, вся лучась счастьем, и поцеловала в щеку.
– Здравствуй.
– Здравствуй, ребенок, это твой Алеша там у стены жмется? Махни ему рукой и садись в машину – мне некогда.
– А я еще твою новую не видела, – Настя с восторгом оглядела его машину.
– Значит, так часто видимся. Я ее еще летом приобрел.
– Купил?
– Украл. У тебя все хорошо, ребенок?
– У меня все отлично.
Они некоторое время ехали молча, потом Антон вдруг спросил:
– И как там в Швейцарии? Как Филевы, как… как Таня?
– Хорошо, – осторожно ответила она, – а Таню привезли в Москву.
– Знаю, – он смотрел прямо на дорогу, – как она – ходит в школу?
Настя не ответила на его вопрос, она сидела, широко открыв глаза, и вдруг сказала:
– Вот в этом месте, посмотри. Дядя Петя обычно не ездит этой дорогой, он обычно на Лазоревый проезд сворачивает.
– Что на этом месте? – не понял Антон.
– Тут их убили – этого француза и Ладу. Как ее дети?
– Кажется, отец увез мальчишек к себе заграницу, а девочка с бабушкой. Я-то их почти не знаю, мне Катя сказала.
Он остановил машину возле подъезда Воскобейниковых, Настя выбралась из нее и, открыв дверь подъезда, на миг задержалась на пороге.
– Зайдешь к нам? – полуобернувшись, спросила она.
– Нет, – он отрицательно покачал головой и уже тронул машину с места, но, увидев, что девочка все еще смотрит ему вслед, притормозил и помахал в окно рукой. – Удачи тебе во всех твоих дальнейших мероприятиях, ребенок.
Настя вошла в подъезд, захлопнула дверь и медленно направилась к лифту. Дверь квартиры распахнулась, едва ее палец коснулся кнопки звонка. Мать и отец стояли в оцепенении, не говоря ни слова и глядя на нее, как на невиданного зверя.
– Я вернулась, – сказала она, не отводя взгляда, – я вернулась сама, я поеду, куда вы захотите, но если вы еще будете запирать меня, я уйду и больше не вернусь – я сумею, не волнуйтесь. А теперь я пошла к себе заниматься – у меня завтра контрольная по физике. Есть я не хочу, я сыта.
Коротко поцеловав Ингу, Настя повернулась и шагнула в сторону своей комнаты. Андрей Пантелеймонович, оказавшийся у нее на пути, невольно отступил в сторону.
