– Я тоже не хочу этого, папа, – хмуро ответила она.
– Ты сказала, что ты мне не веришь, и я решил быть с тобой полностью откровенным. Ты уже достаточно умная и взрослая, поэтому я скажу прямо: да, я настаиваю на твоем браке с Дональдом. А знаешь почему? Потому что он в тебя влюбился и хочет жениться, а его отец предлагает нам первую премию, если ты за него выйдешь. Миллиард долларов, ты это понимаешь?
Настя изумленно взглянула на отца.
– Папочка, – сказала она даже с некоторой жалостью в голосе, – ты извини еще раз за то, что я наговорила тебе, но с тобой действительно что-то странное. Мне выходить замуж, чтобы Лилькин холдинг получил миллиард?
– Действительно, Андрюша, – лицо Инги выразило бесхитростное недоумение, – если б еще он нам с тобой предлагал эти деньги.
Лицо Воскобейникова вспыхнуло от благородного негодования.
– Не говорите ерунды вы обе! – с достоинством произнес он. – Я не коррупционер, не взяточник, я работаю, чтобы оправдать доверие тех, кто меня избрал! Эти деньги для умудского народа!
Инга с испугом взглянула на мужа – в тех редких случаях, когда он сердился на нее, она сразу терялась, а умное слово «коррупционер» вообще выбило ее из колеи. Настя же насмешливо хмыкнула и пожала плечами.
– Ты, папа, серьезно думаешь, что от этого миллиарда умудам что-то достанется, если он пойдет через руки Лили?
– Конечно, она получит какую-то прибыль, и это законно, – подтвердил Андрей Пантелеймонович. – Это мы, честные политики, работаем ради наших идеалов и принципов, а бизнесмены, естественно, хотят иметь прибыль. К тому же Лиля – жена твоего брата, он тоже от этого выгадает.
– Да Илье по фигу, что она там выгадает, он с ней жить не собирается, и ты это прекрасно знаешь, папа! Он любит Карину, у них сын.
– Ну, это еще неизвестно – можно иметь несколько семей. Ты же сама говорила, что нравы нынче свободные. Тем не менее, законная жена – это законная жена. Если ты станешь законной женой миллиардера, то ты не прогадаешь. Подумай хотя бы о маме – ведь я не бизнесмен, я не оставлю ей после своей смерти никакого капитала, и когда меня не будет, то что вы с ней будете делать? Будете торговать на рынке, как ее подруга?
– Папа, не надо крайностей.
– Это не крайности, это реальность. Ты всегда все в жизни имела и не представляешь, что такое нужда. Хотя ты-то, может, и устроишься, а мама?
– Андрюша, у тебя болит что-то, что ты вдруг о смерти-то заговорил? – встревожилась Инга. – Да откажись ты от этого депутатства, столько нервов – никакое здоровье не выдержит.
– Правда, папа, жили мы нормально и жили, а как все это началось, так кошмар какой-то! Убийства, меня похитили, теперь ты еще за Дональда заставляешь выходить. Ну, друзья мы с ним, да, хороший мальчик. Но я его не люблю, понимаешь? Я знаю, что такое любовь!
Взгляд Андрея Пантелеймоновича внезапно стал острым, как бритва.
– И кто же он? Я имею в виду – тот человек, которого ты любишь?
– Андрюша, кого она может любить? – возмутилась Инга. – Она только дома и в школе, больше нигде без меня и не бывает. Настенька у нас порядочная девочка.
Он добродушно засмеялся.
– Инга, родная моя, да девочки всегда влюбляются! В артистов, в соседей по парте, в знакомых своих родителей. Только надо понять, где игра, а где жизнь. Ну, Настенька, признайся своему папе, кто он – твой идеал, твой самый главный в жизни человек? Надеюсь, он достойный человек, вроде Антона Муромцева.
