Сам Капри на некоторое время уединился в своем кабинете с Воскобейниковым и Кейвором, а сияющий Дональд подал Насте руку и повел ее в картинную галерею. Она не возражала – ей интересно было посмотреть одну из тех знаменитых коллекций Капри, в которые он, как писали газеты, вкладывал огромные деньги. К тому же ей хотелось поговорить с Дональдом наедине – в гостиной, где толпился народ, разговаривать было неловко.
– Я рад, что мы снова встретились, – говорил он, стоя перед прекрасным полотном кисти Гейнсборо, – когда ты позвонила и сказала, что мы больше не сможем увидеться, мир показался мне чернее ночи.
– Дональд, – начала она, – я хотела тебе сказать…
– Ничего не говори, пожалуйста, потом, – умоляюще произнес он и легко коснулся ладонью ее губ. – Потом, ладно? Давай сначала походим по дому.
Они бродили среди картин около двух часов, и Настя, любившая хорошую живопись, увлеклась просмотром, на какое-то время забыв о своем желании поговорить. Однако, когда они по боковой лестнице спустились на веранду, она вновь сделала попытку.
– Донни, я все же хотела – это важно…
– Тс-с! Посмотри на озеро – какое оно гладкое и чистое. Где ты еще увидишь такую красоту? Давай помолчим и на пять минут обо всем забудем, а потом ты мне скажешь все, что захочешь.
Неожиданно он обнял ее за плечи и крепко их стиснул. Настя, вздрогнув, попыталась высвободиться.
– Дон, погоди, я же хотела…
Договорить ей помешала появившаяся на веранде улыбающаяся горничная.
– Простите, сэр. Мэм, – она повернулась к Насте, – мистер Капри просил вас на несколько минут подняться к нему в кабинет – он хочет с вами поговорить.
– Со мной? Вы, наверное, ошибаетесь.
Дональд немедленно опустил руку и посмотрел на Настю странным взглядом.
– Иди, – сказал он, – а потом мы с тобой поговорим обо всем, что ты хотела.
Растерянная Настя пошла следом за улыбающейся девушкой. По дороге она решила, что ее зовут по просьбе отца, который ждет в кабинете хозяина дома, но, едва переступив порог, увидела, что Бертрам Капри в кабинете один. Он стоял у окна и, когда Настя вошла, медленно и лениво повернул голову – словно ему не хотелось отрывать взгляда от серебряной озерной глади.
– Садись, – Капри указал ей на изящную софу у стены и сам опустился в кресло у стола, на котором находилась панель с разноцветными кнопками.
Настя, осторожно присела на диванчик, сложила руки на коленях, не зная, куда их деть. От устремленного на нее взгляда стальных серых глаз ей стало неловко, и она начала усиленно разглядывать синюю шелковую бахрому.
– Как тебе у нас понравилось, Анастасия? – спросил он.
– У вас великолепно, сэр, – вежливо ответила она, подавив в себе желание накрутить на палец синие тонкие нити свисавших кисточек – дома мать всегда журила ее за испорченные таким образом скатерти и обивки диванов.
Неожиданно миллиардер нажал какую-то кнопку и на огромном экране стоявшего у противоположной стены телевизора, возникло изображение – океанские волны, бьющиеся о скалистый берег. Потом появились высокие пальмы, уходящие в синее небо, и огромный дворец. Снова пальмы и теперь уже несколько дворцов, составляющих причудливую композицию. По широкому шоссе мчался автомобиль, а в синем небе, слегка покачивая крыльями, парил небольшой самолет. Потом по лесной просеке пронеслась кавалькада всадников, и внезапно на их пути встал огромный черный слон – Настя даже вскрикнула от восторга и ужаса. Слон, однако, повернулся и пошел своей дорогой, а всадники продолжили свой путь.
