– Маргарита, – сказал Васнер, – я только что говорил с шефом, мы вылетаем обратно завтра утром, нам предстоит много работы. Машина придет в семь, будьте готовы. Однако, если вы устали или плохо себя чувствуете, мы можем отложить вылет, как скажете.
Тон его был ласковым, почти отеческим, и от этого
– Нет, – угрюмо буркнула она. – Завтра, так завтра.
Васнер облегченно вздохнул – меньше всего ему хотелось лишний день торчать на острове. Он только что провел несколько малоприятных минут в кабинете шефа, который настойчиво допытывался, что явилось причиной столь пессимистичного настроения Чемия.
– Вы должны следить за каждым ее шагом и знать малейшую причину ее недовольства. Именно вы отвечаете головой за ее душевное и физическое здоровье, вам это понятно?
Черные очки угрожающе блеснули, и Васнер с величайшим трудом нашел в себе силы пролепетать:
– Да, сэр.
– Идите, – резко ответил шеф, – но знайте, что сегодня я вами очень недоволен. В ваших интересах, чтобы во второй раз этого не повторилось.
Васнер вышел из кабинета, пятясь задом. Каждая его жилка тряслась мелкой дрожью – ему было прекрасно известно, что бывает с теми, кто вызывает недовольство шефа дважды. Как же он ненавидел эту высокомерную рыжую бабу, от которой зависела его жизнь! И которой он теперь говорил медовым, полным заботы голосом:
– Если вам сегодня в течение дня что-то будет нужно, Маргарита, то скажите, и я немедленно распоряжусь.
– Идите к черту! – буркнула она. – Мне нужно поменьше видеть вашу физиономию, и вы это прекрасно знаете.
Васнер ответил ей почтительным смешком, но Маргарита его уже не услышала – она бросила трубку.
Перед отъездом из Швейцарии Лилиана позвонила отцу в Лозанну и кротким голосом послушной девочки сказала:
– Хотя тебе уже, конечно, известно о решении жюри, папа, но ты ведь всегда требовал, чтобы я лично докладывала тебе обо всем, что касается наших общих дел. Так что можешь меня поздравить – это намного больше того, на что мы все рассчитывали.
Филев неопределенно хмыкнул.
– М-да. Конечно, я в курсе – Андрей приезжал в Лозанну и лично поставил меня обо всем в известность. Я посоветовал ему – и тебе тоже советую – проявлять осторожность. Местные газеты пишут очень лаконично, но в одной французской газетенке проскользнула заметка пикантного содержания – относительно Насти и этого Дональда.
– Хорошо, папа, мы будем соблюдать осторожность. Как мама?
– Что я могу сказать? Жаль, что ты уже почти месяц в Швейцарии, а лишь в первый раз решила нам позвонить. Мама очень обижена.
– Можно мне с ней поговорить?
– Видишь ли…
– Понятно, я плохая девочка и со мной не хотят разговаривать. Но, папа, согласись, что я тоже имела право обидеться после всего, что вы мне наговорили, когда я увозила Таню. Кстати, хочу сообщить, что у нее все хорошо, Илья в мое отсутствие заходил к ней, и они прекрасно поладили. Так что я была права – контакт отца с дочерью налаживается, и вы должны этому радоваться.
– Да, Андрей нам это тоже сообщил. И, тем не менее, мы с мамой советуем тебе проявить осторожность. Так просто ничего не бывает.
– Ладно тебе, папа! Причем тут осторожность, разве это не естественно, что отца тянет к дочери?
– Мы с мамой прожили на свете достаточно долго и знаем, что у мужчин любовь к своему ребенку не вспыхивает так сразу. Он не проявлял никакого внимания к Тане, пока жил здесь, он ни разу за все эти годы не пожелал ее увидеть, а теперь вдруг…. Нет, этот тип себе на уме.
