– Из учеников у меня один Майк Доббс. За месяц научился читать и писать. За три месяца выучил арабский и латынь. Сейчас французский учит. Светлая голова у парня…
– Надо бы тебе еще учеников набрать. У меня множество идей.
Алоизий показал ему печь, в которой плавил стекло. К удивлению Якова, это оказалась вполне передовая печь, с низким сводом над ванной, где плавилось стекло.
– Ты сам догадался сделать свод, Алоизий? – спросил Яков.
– Это было очевидно, ваше величество, – ответил тот. – Когда у печи нет свода, много тепла уходит в воздух. А так оно остается в зоне плавки.
Яков спросил, умеет ли уже Алоизий делать зеркала, как в Венеции. Тот покачал головой.
– Я пробовал получить лист стекла, раскатывая его на доске, как кусок теста. Но все без толку. Лист получается таким неровным, что ни о каком зеркале речи быть не может.
– А ты попробуй вылить расплавленную массу на олово. Олово легко плавится, оно тяжелее стекла. Когда стеклянная масса растечется, у тебя получится идеально ровный лист.
Алоизий вдохновился:
– Надо же, как просто! Надо будет попробовать!
Переночевав в Данбери, Яков наутро пустился в путь. С ним следовало двенадцать рыцарей сэра Валентайна, два рыцаря Плеч и Дин Аттервуд.
Сэр Джон остался в замке. Он собирался формировать вторую роту. Рекруты пробирались к нему со всех концов Англии. Их набралось уже на два взвода.
Майкл, Дик, Том и Иосиф должны были ему помочь в обучении новобранцев.
Сэр Джон, выйдя провожать короля, вручил ему тяжеленный кожанный мешок.
– Что здесь, сэр Джон?
– Золото. Я хочу уплатить таллеж12. Это с тех денег, которые для меня заработал Алоизий.
– Я и не думал, что у него дело пойдет так ходко.
– Я тоже. Я решил, что вы прислали мне очередного сумасшедшего идиота. Однако, когда я построил ему стеклодувную мастерскую, деньги потекли рекой. На эти деньги я смог не только экипировать серую роту, но еще и расстроить Данбери.
Яков тепло обнял своего друга на прощание.
Доскакав до деревушки Батлсбридж, Яков поразился произошедшим здесь переменам.
Улицы были полны народу, крестьяне выглядели опрятными и сытыми.
Король подозвал старосту:
– Что произошло с тем жирным попом, который хотел взять у вас десятину перед посевом?
– Так что, высекли его, ваша милость, – ответил крестьянин. – Теперь не бесчинствует. Когда мы урожай собрали, он взял десятину, честь по чести, никого не обидел.
– А кто высек его?
– Про то нам неведомо, ваша милость. Явилось шестеро молодцев, по виду военные. Приволокли, попа нашего, на ту самую площадь, где он творил расправу… Народ, само собой, сбежался смотреть на это диво… Растянули попа на доске… да как взгрели бичами, которыми быков гоняют! Секут и приговаривают: «Не бесчинствуй! Не бесчинствуй!».
Яков посмеялся, а затем задумался. Кто эти люди? Он такого приказа не отдавал. Он сделал себе отметку выяснить этот вопрос. Он велел привести к нему того попа.
Священник тоже изменился за это время. Он похудел, а с лица исчезло выражение превосходства и тупого высокомерия.
– Как зовут тебя, отче?
– Отец Даниил, ваше величество.
– Ты знаешь, что, благодаря тебе, меня теперь вся Англия зовет «еретиком»?
– Это меня бес попутал, ваше величество… Мрак сделал покровом своим, сению вокруг себя мрак вод облаков воздушных13…
– По какой причине ты стал брать налог в неурочное время? Трудно было дождаться конца сбора урожая?
– По великой нужде, ваше величество… Церковь требует ремонта…
