Арабское искусство врачевания
Святой отец берет раненого за руку, и щупает запястье. Заглядывает в рот, и под веки.
Потом поднимает голову и ищет глазами хозяина. Найдя, резким тоном приказывает:
– Жак, горячей воды мне, быстро. И мыльный раствор. Надо обмыть раны. Еще понадобится чистый холст, короткий острый нож, игла, нитки… Поставь небольшой котелок на огонь здесь, в гостиной, пусть кипит непрерывно… и… и еще потребуется зарезать курицу. Господин немец, скажите своим людям, пусть возьмут ее из курятника!
Хозяин Жак и седой немец смотрят на него, пооткрывав рты, не понимая.
На лице монаха появляется нетерпение. Он вскакивает и топает по доскам пола босой пяткой:
– Я что-то недоступное прошу? Делайте, что я скажу, если не хотите, чтобы я призвал на вашу голову кару божью!
Всё приходит в движение.
Хозяин срывается с места, и бежит на кухню.
Командир кричит «Ich befehle dir, ein Huhn zu fangen!»23. Гвардейцы вылетают во двор.
Оттуда слышится лай кобеля, переполошенное кудахтанье и крики: «Hier ist ein Huhn! Halt! Eric, kommen Sie richtig! Dummkopf! Schnappen Sie es schnell!»24.
Пити суетится возле очага, прилаживая над огнем котелок, и подбрасывая дров.
Брат Гуго, вместе с седым немцем, осторожно поднимают Теодора с пола, и переносят на обеденный стол.
Тамплиер столбом стоит в сторонке, открыв рот и выпучив глаза.
Францисканец поднимает глаза к небу, складывает руки и произносит краткую молитву. Потом наклонятся над раненым. Он несколько раз глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться.
Он начинает с того, что тщательно обмывает рану вокруг стрелы, на животе, горячей водой с мылом.
Затем берет нож, подходит к камину, и погружает лезвие в котелок с бурлящей водой.
Подержав его там с минуту, подходит к раненому. Примерившись, осторожно разрезает кожу и брюшину возле торчащей стрелы, расширяя рану. Сочащуюся кровь он останавливает кусками холстины.
– Господин немец, – просит монах, – мне понадобится помощь. Не соблаговолите ли вы помочь мне, чтобы было удобнее извлечь стрелу? Поддержите края разреза вот так, чтобы я мог добраться…
Седой становится на колени перед Теодором. Кордильер показывает, как надо держать края брюшины. Немец, нахмурившись, делает, как ему показали.
Погрузив руки в разрез, монах извлекает кишки вместе со стрелой, тщательно осматривает. На его лице появляется улыбка.
– Gloria Patri25! Ничего важного не задето, – объявляет он. – У вашего Теодора, господин немец, с божьего благословения, есть шанс выкарабкаться!
Отломив у стрелы острие, он стягивает с нее кишки. Седой отворачивается. Видно, что он с трудом сдерживает позывы к рвоте, но продолжает держать края разреза широко распахнутыми.
