Отсоединившись, Наталья вздохнула, наполнила бокалы и произнесла:
– Есть Бог! Вот как хочешь так и называй эту силу! Высший разум, бог, Всевышний… Всё едино! Ольга – отличный человек ! Милейшая, добрейшая женщина, умная, честная, но… вот ты представь, что в ту ситуацию, в которую попали мы, попала бы и она. Представь! Всё соплями бы замазала! От стонов не знали бы куда деться!
– Ну, потому и не попала!
– Слушай, Ирка, а почему ты тогда сказала, что в дом мы не полезем за остальными деньгами?
– Ну, во-первых, потому что это уже статья УК РФ, а во-вторых, вот Стасик этот вынес сумку, сам вынес, как будто для нас специально вынес. Как будто ему кто-то в голову вложил это. И никто этого не видел кроме Сашки, и спрятал он сумку на чужом участке, и тот участок заброшенный, и не живёт там никто. Это всё к слову о Боге-Всевышнем-Высшем разуме. Поняла?
– Ага. Ир, а вот ты как думаешь, почему мы вообще в это вляпались?
– Сашка – один. Вся его жизнь – работа. Ему никто ничего не принесёт. Надеяться в этой жизни он может только на себя. Так? Так. У тебя вроде и семья есть, вроде и всё хорошо, да только тебя, уж прости за правду – сама попросила – обобрали родственнички как липку и мягко пояснили, что ты в их семье лишняя. Так? Так. У меня тоже, если со стороны посмотреть, всё хорошо, семья, внучка – красота. Но вот сейчас они вернуться все, а комнат-то в квартире только две и мне точно так же, как и тебе, мягко дадут понять, что я тут лишняя. Нет, конечно, никто не погонит из дому, ну отведут роль бесплатной прислуги. Как перспективка? Впрочем, ты её, перспективку эту, не приняла, влезла в долги, купила квартиру и расплевалась со всеми. Меня ждёт то же самое. У Ольги иначе немного: будет жить и молчать. Плюнуть она не сможет. Счастье, что там не квартира, а хоромы и всем пока места хватает. Вот и ответ на твой вопрос.
– Ты себе квартиру купишь?
– Не знаю. Пока здесь обоснуюсь. А там видно будет. Знаю одно, что жить вместе с ними я не смогу. Я, знаешь, в квартиру вошла, когда мы все в Москву вернулись, как в чужую. Обалдела даже от таких ощущений. И не ушли они никуда.
– Ирка, разве мы думали о таком финале? Дети росли, мы им образование дать старались, всё самое лучшее – детям… Эх, да что говорить!.. Мне вот, веришь, сын знаешь, когда звонил? Три с половиной месяца назад! Я за это время могла раз десять помереть и закопать меня могли уже столько же раз. Успокаивает одно – если бы позвонил, то для того, чтоб денег попросить. Так что пусть и не звонит.
– Успокаивает, Наташка, другое – это проблема стояла всегда и стоять будет. Как там в Японии гора называлась, куда стариков относили? А это когда-а-а-а было… Древняя традиция, блин!
– Убасутэ…или Обасутэ… не помню точно название горы и одноимённой же японской традиции! Ирк, я помирать не хочу и в прислуги к сыну идти не хочу. Я жить хочу!
– И я тоже хочу жить!
– Ирка, а они не узнают, что у нас деньги появились? Отберут ведь!
– Нет! Во-первых, у нас есть Сашка, а он молодой и лучше нас с тобой понимает образ их мыслей, а во-вторых, – не отдам и всё тут! – Ирина Сергеевна помолчала и продолжила – И, знаешь, Наташк, сбывается ведь именно то, что подсвечивается энергией мысли. Поэтому не надо подсвечивать силой мысли подлянки наших детей. А то, вдруг, сбудутся! Давай думать в положительном ключе о том, что, если сбудется, будет нам в радость!
