– Ритка, не дуйся, – тронул ее друг за рукав футболки. – Вячеслав Валентинович желал тебе добра. И я тоже.
Рита мотнула было головой: друзья и отцы так не поступают! Но потом вспомнила поддержку друга – во всех, решительно во всех жизненных ситуациях. А еще, заботу и тепло в глазах отца. Папа всерьез за нее переживал…
– Но не таким же способом! – тут же возмутилась девочка. – И вообще!
Вся обида, копившаяся в ней годами – на папины многодневные отлучки, на то, что она была вынуждена оставаться в обществе чопорной мачехи, наконец прорвалась. Теперь Рита обижалась не только на отца, но и на его выбор. Неужели папа не мог найти кого-то другого? Наверняка здесь много замечательных девушек.
Вдруг мелькнула шальная мысль: а если ее родная мама была отсюда?
С отцом на эту тему девочка заговорила только один раз. И услышала четкий отказ: «Не скажу, Рита. И не спрашивай».
Рита тогда еще разревелась – может, и потому, что была совсем еще маленькой. Отец утешал ее очень долго. Столько шоколада и новых игрушек в один вечер она не получала никогда – ни до, ни после того неудавшегося разговора. Но, разумеется, никакие игрушки и шоколадные зайцы не могли заменить девчушке маму. Однако Рита сделала вид, что позабыла о маме. Ей стало жалко отца, ведь он так старался ее утешить.
А спустя какой-то год в их с отцом семье появилась Нелли Павловна. В общем, Рите было неизвестно, кем и откуда была ее родная мама.
– У твоего отца было достаточно оснований… – Даня внимательно наблюдал за Ритой. Он не знал, о чем думает девочка, но видел, что она сильно обижена. – Было достаточно оснований не рассказывать тебе о Заповеднике, поверь.
– Знаю! – огрызнулась было Рита… Но потом опомнилась: – Знаю, что он ни в коем случае не хотел мне навредить. Только мне от этого не легче… Слушай, Дань!..
Девочка чувствовала, как в ней буквально расцветает надежда. Если Даня знает ее отца с неизвестной ей стороны, то может, ему и про маму что-то известно?
Но Даня в ответ на заданный с каким-то даже отчаянием вопрос затряс головой:
– Не скажу, Рит. И не проси.
– Но почему? – Девочка не знала, как реагировать.
Даня, ее замечательный Даня стоял перед ней с видом побитой собаки. Но и она бы многое отдала, чтобы узнать хоть что-то о своей матери. А тут – протяни руку, и до носителя знания можно дотронуться.
– Ну пожалуйста…
– Не могу, Рит. Поверь, не могу. Спроси у Бориса Кирилловича. А меня прости, пожалуйста.
Что же… На ее памяти Даня нечасто просил прощения. Может быть, даже никогда.
– Ладно, проехали. – Риту постепенно отпускало накатившее желание узнать о матери. – Пошли осмотрим другие корпуса.
Они взялись за руки и обошли – Слиток, а потом и Холм, корпус магов земли. Холм был покрыт мшистыми валунами. На его вершину вела тропинка.
– Заберемся? – Не дожидаясь ответа друга, Рита побежала наверх изо всех сил – так, будто вознамерилась отвязаться от тоски. И в какой-то мере девочке это удалось. Взобравшись на Холм, Рита почувствовала себя если не бесповоротно счастливой, то уж точно не несчастной.
Какое-то время спустя рядом с ней оказался и тяжело пыхтящий Даня.
– Ну у тебя и скорость! – с неподдельным восхищением произнес он.
Рита приняла похвалу как должное.
С высоты Холма поляна со стихийными корпусами виделась по-другому. Пламя корпуса огневиков казалось легким и невесомым вверху и пышущим жаром у основания. Рита заметила: сейчас корпус «горел» куда ровнее, чем тогда, когда она смотрела на него в первый раз. Фонтан водников переливался на только-только начавшем клониться к западу солнце всеми цветами радуги. А Слиток…
