Вылетаю на полянку. В десяти шагах бежит тонкая речка. Оглядываюсь на чащу, лихорадочно высматриваю мужской силуэт или красные глаза. Ничего!
– Эй, Владислав! Выходи, давай поговорим!
В ответ тишина. Чужое присутствие я ощутила слишком поздно, когда уже летела назад от мощного удара в грудь. В глазах потемнело и кажется, что треснуло пару рёбер. Как же больно! Печально захныкала, утирая слёзы измазанными в крови ладонями. Речная вода намочила мне одежду, не пощадив любимые кеды.
– Хватит! Тебе так нравиться избивать беззащитного?! – расплакалась я ещё сильнее. – Сколько можно?! Оставьте меня все в покое!
Мужчина зашёл в воду и присел радом, поднимая меня за плечи.
– Когда тебя обратили?
– Отстань, – оттолкнула чужие руки и мокрая пошлёпала к бабе Любе. Может хоть она проявит сочувствие к бедной девочке, – все мужики одинаковые. Или надругаться, или убить. Один мой папочка хороший. Где же только он? Думает, что я погибла.
– Стой!
В след летели мужские слова, но мне было не до него. Я жалела себя. Накопленные эмоции, которые всё никак не находили выхода, вырвались наружу. Я оплакивала свою смерть и новую сущность. Мне хотелось вернуться на два месяца назад и пойти другой дорогой домой, лишь бы не наткнуться на того пьяницу, из-за которого моя жизнь перевернулась.
Наконец добрела до нужного домика, зашла внутрь и заглянула аккуратно в комнату бабули. Она почему-то не спала, а сидела на кровати в цветастой ночнушке и смотрела на полумесяц через окно.
– Можно? – спросила, шмыгая носом.
– Лизок, конечно. Ты чего не спишь?
Я прошлёпала мокрыми ногами к бабе Любе, опустилась на пол и положила голову ей на колени.
– В лес ходила? – почувствовала, как мягкая рука погладила меня по голове.
– Да. Вы знаете?
– Конечно. Как я могла не заметить? Знаю, что еду человеческую ты больше не ешь и бегаешь охотиться по ночам.
– Не боитесь? – прижала израненные руки к груди. С каждой секундой болело всё сильнее. Удивляться на откровения бабули сил не осталось.
– Нет. Я ещё тогда у озера сразу поняла, кто ты. Сейчас ты здорово научилась скрываться, тогда же даже не заметила, как показала истинную сущность. Да и ты не первый вампир в моей жизни. Помнишь, рассказывала тебе про хозяина острова?
– С ним-то я сегодня и встретилась, – поморщилась, выпрямляясь. Рёбра ныли нещадно, – агрессивный, неразговорчивый мужлан.
– Что есть, то есть. Девонька, ты поранилась? – бабуля заметила кровавые разводы на белой ткани.
– Ничего, – кое-как поднялась и поковыляла к выходу. Очень хотелось прилечь. – Скоро заживёт.
– Когда ты в последний раз питалась? – баба Люба пошла за мной.
– Три дня назад.
– Давно. Возьми мою кровь, – уверенно произнесла старушка, когда я осторожно легла на застеленный пледом диван.
– Нет, – прикрыла глаза, настраиваясь на длительный сон, в котором не буду ощущать боль.
– Не упрямься. Всего глоточек, и тебе сразу станет лучше, – заверяла она.
– Не надо, завтра поймаю какого-нибудь зайчика.
Баба Люба выдохнула и ушла из комнаты, оставляя меня в тишине. Но бабуля была слишком упряма, чтобы мне уступить. И по дому разнёсся манящий запах свежей крови. Сразу же, отодвинув шторки, появилась старушка, протягивая мне неглубокую пиалу с двумя глотками крови. Порез же она замотала тряпочкой, останавливая кровотечение.
– Пей.
Такой прямой провокации я сопротивляться была не в силах. С наслаждением выпила сладкое подношение, вылизывая блюдце до чистоты, и посмотрела на полоску ткани, пропитавшуюся кровью.
