Так я и поселилась в доме бабы Любы. Низкие потолки, свежепобеленные стены и маленькая печка на кухне. Также старушка держала небольшое хозяйство: пять курочек несушек и молодую козочку Галину. Мне выделили целую комнату для проживания. Из мебели здесь присутствовали раскладной диван с потёртой обивкой, платяной шкаф, покрытый лаком, и табурета, выкрашенная белой краской. На подоконнике стояло два горшка с цветами. Одна беда – двери нет, вместо неё только две коричневые шторки. Но бабуля моё личное пространство уважала и в комнату не заходила.
– Лиза, есть будешь? – спрашивала она меня по нескольку раз на дню.
Отказы бы звучали слишком подозрительно, поэтому я садилась за стол и, усиленно ковыряясь в тарелке, заговаривала ей зубы. Не скажешь же, что для меня сейчас любая еда и напитки на вкус ощущались, как горькое и протухшее месиво.
Настоящее имя не стала называть. Уж очень оно было необычным для здешнего народа. Поэтому по старинке назвалась Елизаветой, как делала это всегда, когда не хотела объясняться перед людьми, почему меня зовут так. Причина на самом деле проста. В то время, пока мама ходила беременной, ей на глаза попался один зарубежный детективный сериал. Главную героиню как раз Элайза и величали. Мне имя нравилось, но как же я намучилась с ним в детском саду и школе. Среди Иванов и Екатерин милой девочке Элайзе оказывалось слишком много неблагоприятного внимания.
В дневное время суток я старательно помогала на приусадебном огороде. Полола и поливала грядки, подвязывала кустики. Через полторы недели радовалась первым зелёным помидоркам на ветках, будто бы именно благодаря моим усилиям они успешно доросли до таких размеров. Старею что ли? Папа мне как-то с умным видом сказал, что однажды душа потянется к земле, и станет в радость толкаться среди кабачков и картошки.
Баба Люба ходила довольная, рассказывая по деревне, что к ней приехала погостить внучка. Ко двору зачистили приходить соседи, глазея на новое лицо в деревне, под предлогом перекинуться новостями с бабой Любой. Многих интересовало, что я сделала с глазами и почему часто ношу маску. Но, узнавая о неизлечимой болезни, которую я на радостях сочинила, бабули с дедулями сразу начинали меня жалеть и принимались таскать свои настойки на ягодах и травах, которые стопроцентно поставят меня на ноги. А то негоже такой молодой девке прозябать в этой дыре.
Когда меня одолевала жажда, я брала корзинку и уходила в лес за ягодами. Старичкам хоть как-то вредить не хотелось. Всё-таки они очень тепло приняли к себе незнакомку. С козой Галиной мы тоже уже успели сдружиться. Она любила ходить за мной, пока я поливала огород. Поэтому и приходилось перебиваться зайчиками, лисичками и собаками.
Чем дольше живу на острове, тем больше становлюсь похожей на вампиршу. Разрез глаз заострился, алый цвет радужки превратился в насыщенно-красный, кожа приобрела голубоватый оттенок, на фоне которого появляющиеся в моменты охоты чёрные разводы вокруг рта стали ещё ярче, ногтевые пластины потемнели, будто бы я прищемила все пальцы дверью.
Сила тоже начала расти, как и скорость. По ночам я выбиралась из дома и убегала в лес. Теперь я была выносливой, могла догнать самую шуструю добычу. Время сна и отдыха тоже резко сократилось. Если, когда я приехала, сон занимал около пяти часов для нормального самочувствия, теперь же мне хватало одного часа в сутки.
