Я прощаюсь с семьей и выхожу на свежий воздух. Ряд машин. Ряд домов. И в каждом свой американский дядя ложится спать. У каждого по дому и по машине. Он думает о новом доме и о новой машине. У каждого – по купленной жизни. И все будет продолжаться. Вечный сон удовольствия. Вечный сон потребления. Последовательность снов. И надежда лишь на то, что где-то внутри у этих людей есть еще кто-то, кто скажет, что жизнь их пуста. И если вдруг голос этого истинного человека не заглушат наркотиками и алкоголем – может быть, тогда кто-то что-то создаст. А пока я хожу между домами, ощущая свое одиночество. Может, взять автобус и доехать до этого террориста? Хотя нет – завтра я собирался увидеться с Эльзой.
Целый день провел у Эльзы дома. Она все-таки заболела после нашей прогулки. Весь день смотрел на пол в ее квартире. У нее ламинат. Ла-ми-нат. Не могу перестать повторять это слово. Ламинат. Ну и при чем здесь этот ламинат? Ла, ами, на ты, амур, любовь, друг, мы, ты. Ламинат.
Сегодня, резко проснувшись, я побежал к столу, чтобы записать остатки воспоминаний сна. Кажется, в нем, во сне, кроется очень многое, но я пока не могу всего разглядеть.
Действие происходит на Мальте. Во сне я еще студентом приехал на остров учиться в летней школе. В программе несколько разных курсов на выбор, и я решил взяться за лекции по испанскому языку. (Эльза, кстати, говорит по-испански.) Я иду по жарким каменным и многолюдным улицам Мальты, пытаясь найти дом, в котором будут читать лекцию, но слишком поздно понимаю, что номера домов убывают, а не возрастают, как мне нужно, и что я уже давно прошел мое здание, а значит, продолжаю двигаться в противоположную сторону. (Молодость ушла? Время учиться прошло? Навеяно дядюшкиным Нью-Джерси?) Борясь с судьбой, я поочередно вхожу в разные дома, каждый раз убеждаясь лишь в том, что среди них нет того, который я ищу. Нет, я не поворачиваю обратно, я иду вперед в надежде на то, что нужное окажется там, куда я иду. Бессмысленное действие, почему же я его повторяю? Окончательно осознав свое бессилие, я присаживаюсь отдохнуть на диван в подземном переходе. (А вот это странно – в Нью-Йорке нет подземных переходов… Скучаю по Москве?)
Через какое-то время ко мне подходит мужчина, ведя рядом с собой велосипед. Его торс напоминает бочку, а форма головы похожа то на грушу, то на лампочку. Маленький комок волос не позволяет назвать голову полностью облысевшей, но растительность напоминает неуместный одуванчик, одиноко стоящий на вспаханной для посева смуглой земле цвета его загара. У мужчины огромные животные глаза и кустарная небритость, а на теле множество ссадин и шрамов от пуль. Носки с тапочками, шорты, майка-алкоголичка и рюкзак.
Во сне я воспринял мужчину как человека, который «знает, как жить». Человека, способного выжить в любой ситуации и плевавшего на мнение других. «If you can make it there, you’ll make it anywhere». Помню, он мне показался столь сильной личностью, что мне пришлось удерживать себя, чтобы чрезмерно не идеализировать мужчину за его «автономность». Доверившись, я спросил: «Не знаете ли вы дорогу к тому дому, где у меня должна быть лекция?» Мужчина открыл свою залитую кофе карту, и я подумал, что мне бы стоило завести такую же. (Эх, я все еще желаю четкую программу жизни! Жажду наставника! Хотя бы научного руководителя.)
