– Был неслабым, – вспомнил другую Тень младший герцог, поморщившись, – кто же тебя сумел подловить? Может Эмрел? Тогда что – мальчик начал свою игру? Решил, что с золотом и артефактами графа Мерского он может обойтись без стражи и ее Главы? Или Кардом попал в ловушку? И этот парень, раб, что лежит сейчас на палубе – пустышка; точнее, приманка, на которую должна клюнуть жирная рыба? Кто – я?!
Тяжелый взгляд остановился на несчастном рабе, и тот словно почувствовал чужое внимание; загугукал, и попытался встать на колени. Ничего у него не получилось. Для самого ир Этринского нового в этой картине не было. Он видел в таком состоянии и графа Мерского, и искусника уль Дениза, и свою бывшую женщину, Эльжбет.
– Не бывшую, – самодовольно ухмыльнулся он, – эта «малышка» не умерла, как о том думают все причастные к этой тайне. Даже Эмрел, который нанес ей роковой удар. Как он думает. Нет – она уже научилась ходить, улыбается, когда видит меня, и никакой «Мерский» не обнаружит теперь мою живую игрушку. А вы смотрите, впечатляйтесь.
Он повернулся к искусникам, разглядывая теперь, как по-разному они воспринимают парня, впавшего в младенчество.
– Может, представляют себя на его месте. Вон, как Зеленый кривит свои губы. А это что?!!
Он обернулся на страшный хрип своей Тени. Кардом стоял, покачиваясь и дико вращая глазами. Его взгляд метался между ним, хозяином и небом – словно Тень примерялся к чему-то там. Наконец, взгляд его остановился – на лице хозяина. Его собственное стало виноватым, а потом решительным. Вперед протянулась ладонь, от которой ир Этринский в ужасе отшатнулся. Точнее, не от самой ладони, а от крупной горошины красного цвета. Эта багровая краснота словно рвалась наружу из-под тонкой оболочки, которую – знал младший герцог – только стоило лизнуть…
Рука Тени не дрогнула, когда направляла страшную горошину в рот. Лицо его стало меняться – словно таяло внутри, сминаясь под кожей и превращая человеческий облик во что-то ужасное. И все тело – к которому рванулся с вполне очевидной попыткой помочь Зеленый искусник – тоже.
Ир Этринский успел, перехватил Постигающего за плечо, и отбросил его назад, уронив его телом на палубу еще пару искусников. А сам зашипел-закричал в пол голоса, но так, что услышали все вокруг; может, этот негромкий вопль даже сквозь паутину заклятий прорвался – столько в нем было энергии:
– Не сметь, не подходить! Это амулет с ядом Большой змеи Запретного Леса.
За спиной все замерло; лишь несколько шумных всплесков – у кого-то из моряков не выдержали нервы, и несколько человек спрыгнули в воду. И немудрено! Страх перед самым сильным, не поддающемуся лечению ядом этого мира был столь велик, что даже сам младший герцог решил – ему придется менять корабль.
Его обтекли две тени, двигающиеся настолько слаженно и стремительно, что невольно возникала мысль – эти двое Постигающих давно работают в паре.
– Ну, или специально тренировались для этой поездки, – решил герцог, не сходя с места – чтобы даже малейшая частица воздуха, стронутая его движением, не зацепилась за его одежду, или, что во сто раз страшнее, за открытой участок тела, – хотя разницы особой нет – результат будет один.
А искусники – Голубой воздушник, и Оранжевый огневик действовали с бесстрастными лицами, словно у них в запасе было еще по одной жизни. Всего несколько движений, и внутри высокого и незаметного глазу цилиндра, который своими обводами заключил в себя тело Тени, бушует пламя, от которого сам Глава инстинктивно отшатнулся, хотя самого жара и не почувствовал. Он так и замер, рядом с двумя Постигающими, и отмер только, когда цилиндр опустел, и воздушник махнул рукой, развеивая его. А сам Глава, для проверки, машинально зашвырнул на черное пятно, которое возникло на палубе, тело раба, который тоже пытался отползти подальше от этого яркого столба. Тот теперь заревел в полный голос, явно отбив себе конечности, на которые упал. И это было жутко, но никто не решился войти в этот черный круг и заткнуть ему рот. Но решение было – его озвучил уль Раззак.
