Сергей Михайлович сидел за столом, с рассеянным видом, даже не пытаясь изобразить интерес к разговору. Вера Николаевна, та вообще ушла на кухню, помогать хозяйке в хлопотах. Выглядели старики неважно – несмотря на приглашение Чекаловых приехать заранее и ночевать прибыли они лишь рано утром. Как понял Алексей, дядя Сережа не слишком любил оживленное движение, поэтому выехал из деревни аж в два часа ночи. Шесть часов за рулем, по российским ночным дорогам…
И вновь он почувствовал странное раздвоение. Какая-то часть Чекалова поддерживала беседу, передвигала тарелки и прочее, в то время как другая… Нет, непосильная это задача, не потянет одинокий «пентиум» новую программу… назовем ее покуда «Энигма-М»… А если разделить? Да, точно, распараллелить, разбить на блоки… ведь каждый ген в геноме можно просчитывать отдельно, потом лишь провести корреляцию… пожалуй, можно обойтись и без суперкомпьютера…
– Слушай, Стас, а тот… как его… Ананян, что ли… он свалил или по-прежнему помещение арендует?
– Когда я уходил, был вроде, а сейчас не знаю… А что?
– Так, просто вспомнил.
Гости наконец откланялись – поздно, благодарим… да, жаль, очень жаль Владимира Сергеича… эх, какой парень был… До свидания!
– Ушли? – Сергей Николаевич смотрел в окно, где багровый закат уже вытесняли густые синие сумерки. – Ушли… А на годовщину, небось, и вовсе не придет никто?
Он обернул лицо, и глаза у него были совершенно сухие.
– Память человечья, что круги на воде, Леша… Спасибо вам с Юлечкой. Пожалуй, поедем мы. Вот сейчас приберем здесь все, со стола-то, и в путь…
И вновь знакомая ящерка пробежала холодными лапками вдоль позвоночника.
– Неа… Не поедете, – в дверях кухни возникла Юля, полотенце перекинуто через плечо. – Я дверь запру, дядь Сережа, и ключ за лифчиком спрячу. Надо? Я сделаю.
– Ха! Хм… – старик покрутил головой. – Решительно, прямо скажем… Слышь, Верунь? Подождет корова?
– Беспременно подождет, – поддержал супругу Алексей. – Сегодня же кто-то доил ее?
– Ну… соседка…
– Ну вот и еще разок подоит. Дядь Сережа, без обид – ты на себя в зеркало глянь. Вторую ночь без сна да за рулем… Вас с теть Верой хоронить, об нас с Юлькой подумайте, раз о себе нет заботы.
– Ладно, ладно! – Сергей Михайлович поднял руки на манер военнопленного. – Поживем еще, уговорили!
* * *
Тьма вокруг колыхалась, вязкая и в то же время неосязаемая, холодная, как осенний туман. Тьма бормотала невнятными голосами, и нельзя было разобрать ни единого членораздельного слова. Зато смысл вполне можно было понять: «Похоже, ты все еще не угомонился, человечек. Придется помочь. Надо? Я сделаю»
– … Сережа! Сережа! Господи, да что же это… Леша, Юленька!
Горчаков вынырнул из пучины сна, хватая ртом воздух. Юлька уже накидывала халат поверх комбинации – надела-таки, неудобно при гостях, вдруг увидят…
Сергей Михайлович дышал тяжело, глядя в потолок одним осмысленным глазом. Второй был остекленевший, рыбий.
– Лешик, скорую! – Юля извлекала на свет домашнюю аптечку. – Инсульт, похоже…
Все дальнейшее происходило словно какими-то урывками, будто состояло из видеоклипов. Заспанный, усталый голос на том конце провода… «сколько лет… адрес… ваш телефон… ждите, бригада едет…» Юлька, всаживающая в руку старика иглу одноразового шприца… «да скоро ли они?!» Звонок в прихожей, люди в белых халатах, кардиограф, тарелка с обломанными ампулами…
– … Вы кем ему приходитесь? Сын? – врач явно мучился без курева, Чекалов ощущал это кожей.
