Вот только его перемены настроения уже порядком надоели. Я старалась избегать ссор, но он будто искал для них повод. И с каждым разом мне было все сложнее отмалчиваться, чтобы не спровоцировать Тирона. Но он, похоже, совсем не понимал, что нам не следует ругаться, нужно держаться вместе, прощая друг другу мелкие недостатки, но при этом пытаться смирять свой характер.
– И долго ты еще будешь их чесать? – недовольно спросил Тирон.
– Нужна помощь? – охотно ответила ему, хватаясь за ленту для волос.
– Нет, – буркнул он. – Раздражаешь.
– Ты тоже, – тихо пробормотала я, вновь берясь за гребень. А затем чуть громче высказала пришедшую мысль: – Завтра я уйду.
Если Тирону так не нравилось мое присутствие, то вряд ли дальше станет лучше. Ссора, обиды, разделение еды или что-то подобное, а потом кто-то из нас двоих закроет внешнюю решетку изнутри… Картина так явственно встала перед глазами, что я мгновенно в нее поверила, как во что-то уже случившееся.
– И куда же?
– Искать людей. Давно нужно было это сделать.
– Сделать что? Отправиться навстречу с волкопсами? Так зачем идти? После заката можешь остаться на улице!
– Не кричи на меня, – попросила его. – Я тоже устала. И мне, как и тебе, все это надоело. Мне тоже хочется домой. И я, как и ты, понимаю, что за нами никто не придет, никто не поможет выбраться отсюда. Нет смысла ждать чего-то извне. Но, заметь, я не срываюсь на тебе.
Тирон смотрел на меня, не мигая. Затем взлохматил свои отросшие волосы и отвернулся.
– Пойду напеку лепешек, – сообщил он. – И мяса надо больше нажарить.
Мне бы обрадоваться, но почему-то задело это равнодушие. Конечно, я бы не согласилась остаться, не для того изрекала мысль, но… Тирон ведь даже не попытался уговорить. Ох, Одноликий! Что за вздор рождается в моей голове? Я должна найти людей, и хорошо, что хоть кто-то озаботился едой в дорогу, сама бы вспомнила о ней, уже проголодавшись.
– Сшей себе пока сумку, – велел Тирон, выглянув из дома. – Не в руках же все понесешь.
А после ужина он не только проверил результат шитья, но и собственноручно сложил в сумку все нужное, взвесил ее вес и даже раскачал, испытывая швы на прочность.
– Годится, – заключил Тирон.
Я только кивнула в ответ. Страх перед дорогой медленно прокрадывался в меня, сея сомнения и порождая трусливые мысли. Я силилась гнать их прочь, но с каждой минутой затея казалась все более опасной.
А вот Тирон стал спокойней, будто мое решение смягчило его и сняло раздражение. Наверное, он устал от меня, от моей бесполезности, от постоянного присутствия рядом. Или, может, его стали посещать размышления, что умереть должна была я, а не его друзья. Хотя, в случае последнего, он бы вряд ли каждую ночь обнимал меня, как что-то дорогое ему.
Перед сном я постаралась убедить себя в скорой встрече с родными. Представила улыбку Армелии, нелепые шутки Вивиана, прищур дяди целителя, виноватое, как бывало после проделок, лицо Даяна и рыжий локон на пальце Павлы. Хранителям нельзя иметь привязанностей, об этом нам с Вивианом твердили с детства. Иначе род угаснет. Но я не могла не любить тех, с кем выросла. Не могла сказать, что они не нужны мне, и я не скучаю по ним. И мне страшно представить обстоятельства, при которых придется выбирать: родные или благополучие рода целителей. Именно таким выбором пугали нас с Вивианом. Возможно иметь только одно, но не все сразу.
