выпадать из окна идущего поезда наружу. К счастью для меня,
обладая быстрой реакцией, мама мгновенно вцепилась в мою
одежду и втянула меня в вагон. А уже потом у неё случился
обморок.
Вспоминая об этой поездке, папа рассказал о поездных
ворах того времени. Они ездили летом на крышах вагонов,
когда почти все окна в них были открыты. Вентиляции в
поездах тогда ещё не было.
Их сообщники, проходя внутри вагонов, замечали, какие
вещи их интересуют, в каком купе и с какой стороны на
верхней полке они лежат, и сообщали об этом «наверх».
В то время большинство вещей возили в узлах. С крыши,
на канате, забрасывался через окно крючок, который впивался
в узел и его вытаскивали наружу. Этот приём требовал
длительной, упорной тренировки.
Ещё Салтыков—Щедрин писал: «Наши железные дороги
служат не только для перевозки пассажиров, но и для их
обворовывания».
В Одессу мы ехали с пересадкой в Москве. Помню только,
что папа с мамой перевозили свои вещи с одного вокзала на
другой. Что это Москва, я не знал. В Одессе мы вышли на площадь
перед вокзалом и я
увидел много лошадей запряжённых в коляски, на которых
сидели извозчики. Мы погрузились на одну из них и поехали
к маминому брату, Исааку Мордковичу. Жили у него несколько
дней.
Будь как у себя дома, но не
забывай, что ты в гостях.
Конечно не обошлось без приключения. Обследуя
комнату дяди Изи, обнаружил над диваном электрическую
розетку. Решив проверить, что это такое, протянул к розетке
руку. Дядя Изя как раз был дома. Увидев, что я задумал
обследовать розетку, быстро подошёл и, как бы, всунул
пальцы в розетку. Затем отскочил от дивана, схватил второй
рукой руку, которая, якобы, была в розетке. И стал кричать:
Ой…! Ой…! Ай…! Больно!
А потом показал мне руку, на которой средние два пальца
были короче, и сказал: «Видишь, у меня сгорели в розетке
два пальца (по одной фаланге на них он потерял раньше, на
работе)».
Я, глядя с ужасом на его руку, поверил и долго к
электрическим розеткам не подходил (пока был маленьким).
Дядя Изя был мастер на шутки, но эта оказала ещё и
воспитательное действие.
Когда что—то не так делал, он показывал мне ладонь руки
и спрашивал: «Хочешь петуха?» (Получить по попе). Но не
разу меня не шлёпнул. Он был очень добрый.
Бесплатное здоровье береги, а
то у нас болезни дороги.
Андрей Соколов.
Пока мы жили у дяди Изи, папа искал квартиру. В итоге,
он выбрал квартиру из двух небольших комнат, в коммуналке,
на 3 – ем этаже дома на улице Новосельской 17. Мы переехали
и жили в ней с лета 1932 г.
Лечение началось с посещения детского туберкулёзного
диспансера на Пересыпи и ожидания часами своей очереди
к врачу. К счастью нас вывели на прекрасного специалиста в
этой области, профессора С. Н. Вайнера, который и вылечил
меня.
Способствовала этому, разумеется, и самоотверженность
родителей, неукоснительно выполнявших все его
предписания.
Мне необходимо было принимать «солнечные ванны».
Мама возила меня в Аркадию. Трамвай тогда доезжал к самому
морю, поворачивал направо, над пляжем, и там на небольшой
площадке разворачивался в обратный путь. Был один вагон,
без прицепа. Самой маме солнце было противопоказанно, но
она героически переносила эти поездки ради меня.
«Сердце матери лучше солнца греет» (русская
пословица).
Неприятной процедурой была необходимость пить
рыбий жир.
Обстановка в нашей квартире состояла из старого шкафа,
двух железных кроватей с металлическими сетками на
