– Не знаю, как вас отблагодарить, – сказал Бен.
Я отмахнулась от Бена, но он оказался быстрее. Он схватил меня за руку с кольцом и сжал.
– Он мог умереть, – настойчиво повторил Бен.
Дрожь в его голосе достигла моих ушей, и он так сильно сжал мою руку, что на это трудно было не обращать внимание. Санни тоже это заметил и прижался ко мне носом.
– Мне это ничего не стоило, – сказала я. – Правда.
– Нам это стоило всего, – поправил он меня. – Как вы поняли, что делать?
Он выпустил мою руку, и я нащупала в сумке ярко-желтый цилиндр «Эпипена».
– А на что аллергия у вас? – спросил Бен.
– Миндаль.
– Я не знаю, что бы я делал, не окажись вас рядом. На меня что-то нашло.
Чувствуя беспокойство Бена, я повернулась в его сторону и посмотрела на него. Печаль на его лице стала заметнее и глубже. Я знала, как печаль окрашивает людей. Ее тона и оттенки говорят то, чего не могут сказать слова.
– Я работаю на доктора Скотт, – начала я, снова запустив руку в сумку. – Она известна в этих краях.
Я нашла то, что искала и протянула ему смятую визитную карточку. Он выглядел смущенным.
Может быть, это было не самое подходящее время. Не все были так открыты и могли слушать об альтернативных методах лечения аллергии, особенно в больнице после того, как практически заглянули в лицо смерти.
– Это звучит безумно, – сказала я. – Это и есть безумие. Я боролась с этой идеей несколько месяцев. Но поверьте мне, это сработало. Идите домой. Поговорите об этом со своей женой… а когда будете в ясном уме, почитайте в интернете про метод NAET[3]. Это непросто объяснить… не сейчас. Вы должны быть открыты для этого. Но не выбрасывайте эту визитку. Поговорите с мамой Джимми, а затем с доктором Скоттом… Ее зовут Либерти.
Казалось, Бен обдумывал то, что я сказала. Он начал говорить, но сделал паузу. А затем закончил мысль:
– У вас больше нет аллергии?
– Нет, – согласно кивнула я.
– Тогда почему вы носите с собой «Эпипен»?
– Старая привычка.
Он снова, уже более рассеянно, спросил, и я поняла, что его мысли были где-то в другом месте.
– Значит, вы можете себе представить, какова его жизнь?
– Могу.
Действительно, мне мама часто делала уколы в ногу. Я слышала, как она говорила по телефону друзьям о том, что боится уйти на работу и оставить меня дома, боится, что я останусь одна и умру.
Взгляд Бена метался в разные стороны, что-то кричащее было в его глазах.
– Это ужасно, – сказал он, снова впадая в меланхолию, – Наблюдать, как страдает твой ребенок. Опасаться за жизни близких.
В нерешительности он держал визитку в руках, а я встала, чтобы уйти. Ничто не мешало мне написать Филиппу, чтобы тот заехал за мной, но я решила вызвать Uber, чтобы мне не пришлось объяснять, почему я была в больнице, а не в продуктовом магазине.
– С вами все в порядке? – спросила я.
Бен посмотрел на меня.
– Да, я в порядке, – ответил он, хотя явно не был. – Спасибо, Шарлотта.
Я махнула рукой:
– Правда, в этом нет ничего такого.
– Еще как есть, – сказал он. – Спасибо.
– Пожалуйста, Бен.
