Все о Франции - страница 18

Филипп II Августумер 14 июля 1223 года в Манте (Mantes), недалеко от Парижа.

На смену Филиппу Августу пришел его сын от Изабеллы Геннегау Людовик VIII (1187 – 1226). Он пробыл на троне всего три года, но за столь короткий срок успел отвоевать у англичан Пуату, Перигор и ряд других французских территорий. В 1226 году он возглавил поход против альбигойцев[8], ставший последним великим деянием этого монарха.

Людовик IX Святой

8 ноября 1226 года французский трон занял старший сын Людовика VIII и Бланки Кастильской Людовик IX Святой (Louis IX le Saint). Людовик родился 25 апреля 1214 года. Несложно подсчитать, что на момент коронации юному королю было всего 12 лет. Вместе со своим дедом, Филиппом II Августом, и внуком, Филиппом IV Красивым, Людовика называют одним из «трех великих Капетингов». Помимо своей славы Святого короля-крестоносца, образцового христианского рыцаря, Людовик IX вошел в историю как правитель, который поднял престиж королевской власти, развил и преобразовал административную структуру государства.

Людовик получил разностороннее образование под руководством своей матери, особенно в области богословия. После ранней смерти отца власть перешла в руки королевы-матери, которая не только разумно и решительно управляла королевством в течение восьми лет своего регентства, но и в дальнейшем оказывала влияние на своего сына, уважавшего и любившего ее и только от нее, единственной среди членов семьи, принимавшего советы. Несмотря на то что Бланке удалось почти сразу, в ноябре 1226 года, короновать сына, вскоре против короля выступила коалиция феодалов с участием английского короля, во главе которой находился могущественный граф Раймунд VII Тулузский. В апреле 1229 года графу Тулузскому был навязан парижский договор, который положил конец альбигойским войнам и ввел новую организацию управления югом страны, Лангедоком. В числе статей этого договора было согласие графа на брак его единственной наследницы с одним из братьев Людовика, Альфонсом Пуатье.

И хотя к 1235 году была не только отражена агрессия английского короля, но и установлен мир с англичанами и с баронами королевства, все же внешнеполитическое спокойствие было очень быстро нарушено начавшимся в 1240 году восстанием катаров[9] в Лангедоке, которое спровоцировало новый конфликт с английским королем Генрихом III и графом Тулузским. Уже в 1243 году графом Тулузским было подписано соглашение в Лоррисе (Lorris), которое, подтверждая условия договора 1229 года, означало завершение последнего серьезного феодального возмущения при Людовике Святом. Сопротивление Юга было окончательно сломлено с падением в 1244 году двух последних оплотов катаров – Монсегюра и Кериба.

В декабре 1244 года Людовик принял официальное решение об организации крестового похода, которое он давно обдумывал. Уже в середине 1230-х годов король помог византийскому императору в борьбе с мусульманами покупкой за весьма значительную цену реликвий Страстей Христовых (для хранения этих святынь в королевском дворце была построена Святая капелла, Сент-Шапель). Весной 1248 года он, поручив регентство своей матери, отправился в седьмой по счету крестовый поход.

К середине XIII века пик крестоносного движения и связанного с ним энтузиазма был далеко позади. Однако собранная Людовиком «экспедиция» тронулась в путь с большим воодушевлением, что приписывают в значительной степени личному обаянию короля и влиянию того образа идеального христианского рыцаря, который он воплощал. Военные неудачи, болезни, голод, захват мусульманами в плен короля заодно с тысячами его рыцарей, гибель многих из них, выкуп в 4 миллиона франков, заплаченный за освобождение королевского брата Альфонса, – все это не помешало французскому народу встретить возвратившегося в 1254 году короля как триумфатора. Для самого же Людовика эти испытания, мысль о том, что из-за недостатка сил и средств он вернулся, не выкупив всех христианских пленников, существенно изменили его сознание. Надо сказать, что и до крестового похода король отличался искренним благочестием и высокими моральными принципами, но тогда он все же не был чужд мирских радостей. С середины же 1250-х годов он стал настоящим аскетом.