– Я знаю, отчего меркнет твой ум, Паша, – сказал Шаланда со скрытой усмешечкой, с той самой усмешечкой, которую Пафнутьев ненавидел больше всего в жизни, которая вводила его в бешенство за доли секунды.
– Отчего же он меркнет?
– Ладно-ладно, – миролюбиво проговорил Шаланда, мгновенно почувствовав по пафнутьевскому голосу, что над его головой начали сгущаться тучи.
– Смотри... А то я готов поговорить и на эту тему.
– Замнем, Паша. Виноват. Прости великодушно.
– Так что с Объячевым? – сжалился Пафнутьев.
– Дыра в голове.
– Большая?
– Смотря с какой стороны. Входное отверстие поменьше, выходное – побольше. Как обычно и бывает в таких случаях. Но самое интересное – в своей кроватке помер мужик.
– Это как? – не понял Пафнутьев.
– Заснул и не проснулся.
– Почему?
– Во время сна в голове дыра образовалась, – усмехнулся Шаланда. – Так бывает.
– Сонного, что ли, застрелили?
– Вот и до тебя, Паша, дошло.
Пафнутьев не ответил.
Подобные выпады его не задевали.
Он обижался, когда намекали на то, что не совсем трезв, что многовато выпил, хотя и меньше, чем вчера. Задевало, когда знал – удар точный, сознательный и обдуманный. Злой удар. Болезненный. Собственно, даже не так – его бесило не само оскорбление, а желание оскорбить. Слова, какими бы едкими они ни были, его не трогали.
– Объячеву ясновидящая нагадала недавно, – проговорил Андрей. – Он иногда к ясновидящей наведывался.
– И что? – заинтересовался Пафнутьев.
– Вот она и успокоила Объячева... Дескать, нечего тебе, любезный, волноваться, переживать и чего-то там опасаться. В своей кроватке помрешь. Он понял это так, что суждено ему дожить до глубокой старости.
– Откуда тебе все это известно?
– Весь город знает. Объячев сам по телевизору рассказал. Этак посмеиваясь. Дескать, теперь ему бояться нечего, теперь он вроде бы заговоренный.
– Значит, не все сказала ясновидящая.
– Или ее не так поняли, – добавил Шаланда.
– Найти бы ее, – предположил Андрей.
– Найдем, – Пафнутьев некоторое время молча смотрел в черное лобовое стекло. – Узнаем, на кого работает.
– Ты думаешь, что она... – не решившись продолжать дальше, Шаланда снова развернулся к Пафнутьеву.
– Без сомнения, – уверенно проговорил тот. – Наверняка.
– Смотри, как все у них схвачено! – ужаснулся Шаланда, и только дружный смех за спиной заставил его спохватиться. – Если предсказание действительно было, эту бабу надо найти, слышишь, Олег!
– Слышу, – отозвался оперативник.
– Завтра.
– Не сегодня же, – в этих словах явно прозвучала дерзость, и Шаланда, снова развернувшись, некоторое время невидяще смотрел в темноту. – Можно и сегодня, – пробормотал он уже про себя.
– Готов, – продолжал куражиться оперативник, видимо недавно работавший с Шаландой и плохо еще знающий своего начальника.
– Да? – легко отозвался Шаланда, не оборачиваясь. – Принимается. Володя, останови машину, – он положил руку на колено водителю.
Автобус вильнул к обочине.
– Вылезай, – сказал Шаланда, не оборачиваясь.
– Я, что ли? – осевшим голосом спросил Олег.
– Ну не я же!
– И куда?
– Завтра к девяти, к началу рабочего дня, эта предсказательница, гадалка, колдунья, сообщница убийц... Называй ее, как хочешь, но она должна быть возле моего кабинета. И ты вместе с ней.
– Так ведь это... Вроде того что...
– Вылезай.
– С чего начинать-то?
– С телестудии, – подсказал Пафнутьев.
Парень неловко протиснулся к проходу, нарочито замедленно, спотыкаясь и цепляясь за ручки, все еще не веря, что безобидный перебрех с начальством может кончиться так необратимо. Уже спрыгнув на обочину, он все еще не закрывал за собой дверь, ожидая предложения вернуться.
