– Но ведь это не от нас зависит, мама,– немного подумав возразил Миша, находясь под впечатлением той историей с афганским мальчиком, которую рассказала Вера.
–Это зависит от всех, Миша, – ответила Вера.
После экскурсии по Соборной площади Московского Кремля все довольно уставшие, вернулись в Александровский сад и присели на скамейку.
– Твоя мама говорила, Вера,– начала разговор Люда,– что здесь по утрам особенно заливисто поют соловьи. Помнишь?
– Да, конечно, помню. Она, когда училась в строительном институте в Москве специально приезжала сюда в мае в пять утра, чтобы послушать пение соловьёв,– согласилась Вера.
– А помнишь, как мы все вместе ели мороженое именно здесь?
– …большое, пломбир по сорок восемь копеек,– уточнила Вера.
– Да, да и эскимо тоже. Здесь на входе в парк всегда стоял лоток с мороженым, и когда продавщица его открывала, то холодный воздух, похожий на туман, вырывался наружу.
– Ну так что нам мешает соблюсти традицию?– вступил в разговор Веры и Люды Саша. – Сейчас всем будет мороженое!
Саша вышел из парка и направился к киоску с мороженым.
– Ну вот, разбирайте,– предложил он, раздавая пломбир в вафельном стаканчике.
–Спасибо! – улыбаясь ответила Люда.
– Сейчас, наверное, мороженое не такое, как то было?– спросил Саша.– Тогда использовали натуральные ингридиенты, например, молоко, сливки.
– То было мороженое из детства. Если бы мы ели это же мороженое, которое ты купил, тогда, когда нам было лет шесть – семь, оно тоже было бы вкуснейшее. Оно, просто, сейчас не из детства,– уточнила Вера и улыбнулась.
– Миш, мороженое вкусное?– спросил Саша.
Миша пожал плечами, улыбнулся и сказал:
–Вполне. Нормальное мороженое.
– У него ещё пока мороженое из детства,– добавила Вера и засмеялась.
За оставшиеся до отъезда четыре дня удалось посетить Третьяковскую галерею, Пушкинскую площадь, Музей изобразительных искусств имени Пушкина, парк имени Горького, покататься на водном трамвайчике по Москве – реке.
Стоя у массивных колонн Большого театра, Веру охватили приятные воспоминания из далёкого безмятежного детства. Единственный раз она была в Большом театре, когда ей было двенадцать лет вместе с мамой, папой и Надей на опере П. И. Чайковского «Евгений Онегин». Переживающий несчастную любовь, Ленский стоял на затемнённой сцене, тихо падал снег и он исполнял прощальную арию
«Куда, куда вы удалились,
Весны моей златые дни?
Что день грядущий мне готовит?»
Затаив дыхание, сидела Вера в ложе Бенуара и слушала оперу. Она ещё к тому времени не читала этот роман в стихах А. С. Пушкина, который литературный критик В. Г. Белинский назвал «энциклопедией русской жизни». Могла ли она предположить, эта маленькая девочка с большими карими глазами, что станет учителем литературы и каждый год будет разбирать с учениками на уроке образы Татьяны и Ольги, Онегина и Ленского. Должна ли девушка первой раскрыть свои чувства? И каждый год она будет задавать ученикам рассказать наизусть «Я к Вам пишу, чего же боле…». Разные будут в её жизни ученики. Они будут приходить, учиться, взрослеть и уходить в большую жизнь, но великое бессмертное произведение останется с нами навсегда.
Четвёрка лошадей на двухколёсной колеснице – квадрига Аполлона работы П. Клодта под портиком Большого театра – символ торжества прекрасного, символ вечного движения искусства и жизни. Вырываясь, летит она в новую неземную жизнь, первый конь которой символизирует восход Солнца, а четвёртый конь – заход Солнца.
