Он всегда хотел Полину, только последнее время всё чаще старался гасить страсть, чтобы не утомить, не причинить боль, не вызвать приступ негодования.
Он понимал, насколько Полине непросто, как слаб и хрупок их малыш, что сам бы не выдержал и десятой доли тех титанических усилий, которые приходится прилагать жене ежеминутно, но помогать не спешил.
Мужское восприятие действительности, которое внушила ему мать, не позволяло взять часть женских забот на себя. Ромка боялся, что такими действиями можно избаловать жену, тогда всё в семье пойдёт наперекосяк.
Пусть уж сама справляется, – думал он.
Чтобы не расстраиваться, наблюдая за плавно-медлительными, словно она постоянно под наркозом, действиями Полины, Ромка старался подольше задерживаться на работе или общался с закадычными друзьями.
Он не был плохим мужем. Так его научили жить.
Палина втянулась в порядок семейных церемоний и обязательных действий, приспособилась, примирилась. Другой жизни девочка не знала.
Ромку она любила. Очень любила. Про Вадика и говорить нечего. Эти люди не просто часть её жизни – они и есть сама жизнь.
Полина выдержала. Оборачиваться назад совсем не хотелось. А тут мама…
Елизавета Павловна вдруг заинтересовалась внуком, пожалела дочь: пришла рано утром и объявила, что даёт Полине отпуск – хоть на целый день.
Было радостно и одновременно обидно. Семь с лишним месяцев про неё никто не вспоминал.
Ладно, хоть так.
Полина приоделась, накрасилась.
Макияж лёг неровно. Оказывается, она всё забыла, кроме Вадика и мужа.
Придётся начинать с азов: сначала учиться дышать свободно, ходить, улыбаться. Со временем она обязательно придёт в себя. Стоит только сделать первый шаг.
С Ромкой они познакомились летом, в парке. Полина кормила лебедей и уток в тенистой заводи. У неё были туфли-лодочки. Подошва оказалась скользкой.
Девочка подошла слишком близко, лебеди были очень доверчивы. Она сама не поняла, как поехала в воду.
Ромка стоял поблизости. Как ему удалось её подхватить…
Впрочем, это неважно.
Дальше было мороженое, прогулка, долгая беседа непонятно о чём.
Им было уютно и весело.
Любовь это была или что иное – не важно.
Эмоции переполняли, чувства зашкаливали.
Спустя всего пару месяцев они поженились.
Потом…
Потом… это то, что происходит сегодня, сейчас.
Полина едет в переполненном автобусе в тот самый парк. Она хочет покормить тех лебедей, посидеть на той самой скамеечке, съесть такое же, как тогда, мороженое.
Там ещё…
Да, там, на берёзе в глубине аллеи Ромка тогда вырезал ножичком…
“Рома + Поля = Любовь”.
Банально, глупо, но очень трогательно.
Час назад, когда неожиданно пришла мама, ей в голову бы не пришло ничего подобное. И вдруг такая сентиментальность.
Полина вспомнила, что есть и другая жизнь. Лучше или хуже – не важно, но, другая, наполненная интересными и разными событиями.
Вадик – прекрасный малыш, Ромка – замечательный муж, но вокруг столько всего заманчивого, интересного, а она про всё это совсем забыла, превратившись если не в зомби, то в бездушную марионетку, которую дёргают за ниточки однообразные бытовые обстоятельства.
У Полины даже мурашки побежали по чувствительной коже толпой от мысли, что она, по сути, отказалась от самой жизни.
Ещё немного и мурашки прокололи бы её тонюсенькую, слишком чувствительную после родов кожу насквозь.
Девушку в салоне автобуса толкали, жамкали, больно наступали на ноги, говорили зря нелепые грубости, а она чувствовала себя счастливой.
