Всегда по четвергам (сборник) - страница 21



Это самоуверенный господин, необъяснимым образом соединяющий в себе откровенность с неискренностью, простодушие с изощренностью, трепетность юнца с искушенностью старца.

Это затейливый лето-, а чаще зимописец, кропотливо фиксирующий радости, а чаще печали, творимые обстоятельствами «быстротекущей жизни».

И наконец, это довольно активно действующее лицо (как правило, главный герой) поэтико-драматических миниатюр, где в спорах с другими персонажами он выясняет сущность и направление человеческих намерений, притязаний, пристрастий…

Александр Сергеевич Пушкин стал развивать этот весьма оригинальный жанр еще в лицейской юности, в «Исповеди бедного стихотворца», где добрый священник благополучно отпускает грехи страждущему и страдающему сочинителю. Затем были написаны «Поэт и толпа», «Разговор книгопродавца с Поэтом», «Чиновник и Поэт».

После знаменитого некрасовского «Поэт и гражданин» стихи в этом роде стали появляться значительно реже.

А в наше время направление это вновь расцвело, например в стихах Давида Самойлова «Поэт и старожил» или же у Олега Чухонцева – «Поэт и Редактор»…

Естественно, сочинители из Четыреста Сорок Восьмой не смогли остаться в стороне и с присущей им живостью и изобретательностью тоже испытали свое неокрепшее, но неугомонное перо в столь блестящем, столь замечательном жанре.

Оля Рапопорт:

Поэт и смерть

Смерть:
– Я пришла, ведь ты меня звал,
Ты со мною жаждал свиданья.
Ледяное мое дыханье
В пыльном воздухе ты искал.
Я пришла. Я покорна тебе.
Я в руках твоих стала пешкой.
Обними же меня, не мешкай,
Не ропщи, покорись судьбе.
Поэт:
– Я не звал тебя, право, нет…
Не сейчас, подожди немного…
Недопита бутылка грога,
Недописан лучший сонет.
Я хочу и боюсь тебя.
Дай мгновенье на размышленье.
Не забвенье страшит, а тленье.
Но достойно ли жить, скорбя?

Соня Вечтомова:

Поэт и продавец

Поэт: Отвесьте сыру мне кусман.
Продавец: Ступай, несносный сыроман,
Сыр просто так не продается.
А этот еж еще суется…
Поэт: Усатый, слушай, я – Поэт.
Продавец:…Тем более, что сыра нет.
Поэт: Вы не хамите, здесь не баня!
Не усмехайтесь тут в усы!
Я вам поэт, Капустин Ваня…
(Смотрит на прилавок.)
А может, взять мне колбасы?
Продавец: Несчастный, жизнь побереги,
Не ешь колбасные круги,
Не трогай этой колбасы.
Уж лучше сьешь мои усы…

Полина Махлина:

Поэт и акробат

Акробат: Зачем поэту голова?
Ему рука нужна, не боле.
Слова, слова, еще слова –
Как незавидна эта доля.
Он в мире мыслей и идей,
А в кошельке, конечно, пусто…
Поэт – пройдоха и злодей,
Он оккупировал искусство.
Поэт: Какая глупость! Что за вздор!
Слова?! А что еще весомо?
«В калитке должен быть забор» –
На все готова аксиома.
«Искусство добрым быть должно»…
Кому ж еще, как не поэтам,
Пить славы горькое вино,
Оставшись трезвыми при этом?
Акробат: А что взамен? Мы отдаем
За славу пот, и кровь, и силы.
Мы не вино, а слезы пьем,
Себя доводим до могилы.
Поэт: Ну знаю, знаю – что с того?
Вы сладость муки не познали,
Не ненавидя никого,
Романа с истиной не знали.
Всю жизнь трудиться. Потерять
И одиночества награду,
И вдохновения отраду,
И радость – в смерти застонать.
Книг долгожданных не читать,
От крыльев сделаться горбатым…
(Задумчиво.)
А может, стать мне акробатом?
Акробат (не менее задумчиво):
А может, мне поэтом стать?

«Как я провел тридцать второе января»

– Сегодня мы будем писать сочинение «Как я провел зимние каникулы».

– Да вы что?!

– А что?

– Нам это «как я провел» в школе-то надоело.