В этой части Хо-Хо-Кус все дороги вели к Голливуд-авеню.
Чарлин за полминуты объяснила ситуацию: она выглянула в окно, заметила странного незнакомца и заподозрила неладное. Майк слушал, не перебивая. В ее повествовании были лакуны, в которые вполне могли просочиться подозрения – например, Чарлин не объяснила, зачем ей вообще понадобилось выглядывать в окно. Майк наверняка заметил несоответствия, но ничего не сказал.
Поглядывая на четкий профиль Майка, Чарлин вспоминала историю их знакомства. Она училась на первом курсе в Университете Вандербильта в Нэшвилле. Недалеко от студгородка был парк… с копией афинского Парфенона. Построенный в 1897 году в честь столетия выставки «Экспо», этот павильон считался самой точной в мире копией прославленного храма, венчавшего Акрополь. Люди специально приезжали в Нэшвилл, штат Теннесси, чтобы посмотреть, каким был Парфенон в дни своего расцвета.
Восемнадцатилетняя студентка, теплым осенним днем она сидела перед «античным» сооружением и пыталась представить себя в Древней Греции, когда сзади послышалось:
– Не получается?
Она обернулась. Майк стоял, держа руки в карманах. Выглядел он при этом чертовски привлекательно.
– Что?
Чуть улыбаясь, он подошел к ней, держась с покоряющей уверенностью, и кивнул на огромное здание.
– Это точная копия Парфенона, таким его видели великие философы вроде Платона и Сократа, но при виде храма в голову приходит – и что, это все?
Чарлин улыбнулась и заметила, как расширились глаза незнакомца. Ее неотразимая улыбка попала в цель.
– Да, он не оставляет места воображению.
Майк по-птичьи склонил голову набок:
– То есть?
– При виде руин афинского Парфенона пытаешься представить, каким он был, и реальность никогда не уживется с образом, возникшим в нашем сознании.
Майк медленно кивнул, обдумывая ее слова.
– Не согласен? – спросила она.
– У меня другая теория, – ответил Майк.
– Интересно послушать.
Он подошел совсем близко и присел на корточки.
– Здесь нет призраков.
Тут уже Чарлин скептически наклонила голову.
– Нам нужна история. Нам требуется, чтобы здесь прошли греки в сандалиях. Нужны столетия, кровь, смерти и пот, копившиеся за четыреста лет до Рождества Христова. В этом Парфеноне никогда не молился Сократ, Платон не спорил у его дверей. В копиях не водятся привидения. Копия – это тело без души.
Молодая Чарлин снова улыбнулась:
– Ты ко всем девушкам подкатываешь с этой теорией?
– Да нет, она совсем новая, еще не обкатанная. Тебе нравится?
Она сделала неопределенный жест рукой:
– Ну, так себе.
С того дня Чарлин не была с другим мужчиной. Много лет в годовщину знакомства они с мужем ездили к нэшвиллскому Парфенону. В этом году впервые не поехали.
– Вон он, – сказал Майк.
«Форд-виндстар» ехал по Голливуд-авеню на запад, к Семнадцатому шоссе. Чарлин снова позвонила в службу 911. Оператор впервые серьезно отнеслась к ее словам:
– Мы потеряли радиосвязь с полицейским, выехавшим на вызов!
– Взломщик направляется к Семнадцатому шоссе, к югу от начала Голливуд-авеню, – сказала Чарлин. – Он едет на «форде-виндстар».
– Номер машины?
– Не могу рассмотреть.
– Наши люди уже занимаются и вашим первым вызовом, и этим «фордом». Можете прекратить погоню.
Чарлин опустила телефон.
– Майк?
– Все нормально, – ответил он.
Она откинулась на спинку сиденья и унеслась мыслями к собственному дому, к призракам и телам без души.
Эрика Ву трудно было чем-то удивить.
