– Простите, но можно я пожму вашу руку! Вы – человек большой души! А я думал, что у нас всё закончится дракой, я даже начал усиленно тренироваться. Лилия Эдуардовна много про вас рассказывала, и я представлял вас абсолютно другим человеком! Близкие люди иногда совсем не понимают друг друга…
– Я бы вам посоветовал не прекращать своих тренировок. В жизни всякое может случиться, да и здоровье никогда не помешает. А сейчас, извините, мне пора, поезд через два часа, билеты ещё не куплены, так что надо спешить. Передайте Лилии Эдуардовне привет и вот эти ключи, она знает, что с ними делать.
Я положил на стол ключи от квартиры, в которой летом провёл столько восхитительных часов рядом с Лилей, перекинул сумку через плечо и, захватив куртку, вышел на лестничную площадку.
В аэропорту, почти перед самой посадкой, я прочитал в ноутбуке письмо от Лили:
Здравствуй, Костя! Я пишу это письмо не для того, чтобы попытаться вернуть наши отношения, мы понимаем, что после того, что ты увидел, между нами всё кончено. Нет, я хочу сказать тебе, что я не такая уж законченная дрянь, какой ты можешь меня считать. Я просто очень боюсь, что не получу от жизни свой кусочек счастья, торопливо хватаю всё, что лежит под рукой, и глотаю вместо халвы дерьмо. Очевидно, счастье и его лакомые кусочки не любят торопыг.
Помнишь, как мы соревновались в том, кто больше знает кратких прикольных выражений? Ты уже закричал: «Победа», после «Верна троим, но не предел и это!». Но я вспомнила: «Вы мне хотели жизнь испортить? Спасибо. Справилась сама!». Какое нелепое и страшное пророчество. Оба эти выражения. Иногда мне кажется, что кто-то смеётся над людьми, играя нашими судьбами и перемешивая их, словно шары, в огромном барабане. Наши шары дважды ударились друг о друга. И оба раза я причинила тебе такую боль, что не имею права и не хочу искать себе оправданий. Я недостойна тебя. Наши шары разлетелись в разные стороны окончательно и бесповоротно. Но мне больно от того, что ты думаешь обо мне хуже, чем я того заслуживаю. Ведь я всегда, и очень сильно, любила тебя! Поэтому прошу – прости меня! Прости и прощай.
Когда-то твоя… Искренне любившая, Лилька!
Лилия – белый цветок.
(Как ты меня называл когда-то.)
Я снова в родительском доме. Из Сочи прилетел сразу сюда, не поехал к Нине, не хватило духу. Дело не в мужской гордости, или гордыне, просто не смог посмотреть в глаза близкому человеку, которого неожиданно со всего маху ударил под дых.
Прошло католическое Рождество, приближались новогодние праздники. Как-то поутру мама вручила мне длинный список продуктов, и я отправился по магазинам, взяв машину отца. А когда вернулся, то увидел во дворе свой старенький джип, припаркованный на заснеженном газоне, прямо под окнами нашей квартиры. Так могла припарковаться только Нина. Я обошёл машину кругом, положил на капот руку – ещё тёплый, значит, приехала только что.
Завибрировал телефон в кармане, мама произнесла весёлым голосом:
– Долго вокруг машины ходить будешь? Завтрак стынет!
– Бегу, мама, бегу!
У меня гора свалилась с плеч: если мама взялась за дело, она сможет помирить меня с Ниной. А то я уже не знал, что делать, мучился все эти дни.
Я схватил сумку с продуктами и взлетел на свой этаж, шагая через три ступеньки.
В зале был накрыт стол, за которым сидели мама и Нина. Я присел с краешка, приступил к завтраку. Нина фыркнула, а мама засмеялась во весь голос и сказала:
