Вселенная. Ведьма - страница 3

Поначалу его поместили в палату на двенадцать койко-мест, но в первую же неделю главврачу поступило одиннадцать жалоб от того, что Олег по ночам во сне истошно орёт и скрежещет зубами, да так сильно, что остальные пациенты боятся находиться рядом. А речи о спокойном сне вообще не идёт. Полтавченко и сам понимал, что ему снятся кошмары, в которых он то в атаку идёт, то его рвут на части какие-то твари, отчего под утро он просыпался в холодном поту. Поэтому для него не стало неожиданностью, когда его перевели в другую больничную палату, на этот раз на два места. Да и то соседом его стал какой-то глуховатый дедок, с которым толком не поговоришь. Вот и приходилось бить целыми днями баклуши поплёвывая в потолок. От чего накатывала такая тоска, что впору было вешаться. Вместо привычной униформы, к которой он привык, теперь приходилось носить больничных халат и тапочки сорок седьмого размера, которые едва нашлись на складе в количестве всего двух пар. И хотя за последние месяцы, проведённые по большей части в относительном покое, по рекомендации врачей, Олег несколько подсдал, растеряв толику своей богатырской силы, не это стало самым тягостным испытанием, выворачивающим душу наизнанку. Пожалуй, единой причины этому апатичному настроению, которое не покидало его ни разу с тех пор, как он поселился тут, не существовало. Хуже всего пришлось в первый месяц. Когда он даже встать не мог с больничной койки, сильно мучаясь пролежнями. Будучи прикованный аппаратом Илизарова так как его нога оказалась сломана сразу в трёх местах.

Потом было долгое и утомительное восстановление, во время которого он передвигался исключительно на костылях. Сейчас же он более-менее мог ходить на своих двоих. Разве что врачи запрещали долгие прогулки. Отдушиной стали самые банальные вещи, такие как приёмы пищи и процедуры, во время которых приходила очаровательная девушка Маша, с бирюзовыми глазами. Всегда улыбчивая, добродушная, она то и приносила с собой последние новости, и за то недолгое время пока находилась в палате успевала перекинуться с майором десятком фраз. Что было для него своеобразной отрадой.

Не проходило и дня, чтобы он не думал о своих товарищах, которые погибли по его вине в той бойне. И в глубине души понимал, что было бы лучше, если бы он тогда вместе с ними сложил и свою голову, завершив таким образом жизненный путь. Но судьба распорядилась иначе.

Его несколько раз навещал полковник Лебянский, правда, второй раз он уже пришёл с погонами генерал-майора, чем вызвал немалое удивление Олега. И поведал, что, мол, за проявленные заслуги перед отечеством, высшее руководство наградило, не только его, но и майора, Олега Викторовича. Впрочем, эта новость отнюдь не порадовала его, а, скорее, наоборот, явилась очередной ложкой дегтя. Хотя внешне майор никак не выразил недовольства по этому поводу, он отчётливо понимал, что в теперешнее время всё перевернулось, встав с ног на голову. Если раньше за потерю личного состава его подвели бы под трибунал, с позором выгнав из органов, то сейчас поощряют… Хотя не оставляет сомнений, что тут не обошлось без ходатайства Лебянского. И после выписки, которая должна была состояться уже через три недели, ему было заготовлено место. Со слов самого генерала: – «Мол и должность есть, для толкового человека», коих сейчас дефицит. Вот только такой уверенности теперь не было у самого Олега, словно её из него выбили. Но самой чёрной и прескверной мыслью было сознание того, что самому ему попросту не хватит сил, чтобы поймать и прикончить «Тварь» в одиночку. А брать людей на такое дело, даже если они и сами согласятся, он ни за что не станет. Вот и получается, что он был вынужден признать собственное бессилие, и оставить данное когда-то давно себе слово «Наказать душегуба», не сдержанным. Правда, тогда он ещё не знал, что это не человек…