Народ, возмущенный, собрался; и, не обращая внимания на декламации Ликурга, угрозы Мегакла и мудрые увещевания Солона, предоставил Писистрату охрану из пятидесяти человек для безопасности его личности. Вскоре он увеличил их число, принимая всех, кто предлагал ему свои услуги; и с их помощью он овладел цитаделью.
Все его враги тогда бежали. Друзья законов были потрясены; каждый дрожал в городе, кроме Солона, который громко упрекал афинян в их трусости, а тирана – в его вероломстве.
Он осмеливался напоминать народу о своем собственном законе, который предписывал всем гражданам лишать жизни того, кто попытается узурпировать власть; и когда его спрашивали, что давало ему такую смелость, он отвечал: «Моя старость».
Писистрат был слишком умен, чтобы проливать кровь человека, столь уважаемого, как Солон; он находил гораздо более выгодным для себя привлечь его на свою сторону, чем наказывать: связанные узами крови, они были еще более соединены долгой и столь сильной дружбой, что критики Солона порицали ее избыток.
Ловкий тиран не был невеждой в средствах, которые могли соблазнить старика; он подходил к нему только с уважением, проявлял к нему самую нежную дружбу, постоянно хвалил его законы, исполнял их и строго соблюдал их сам, за исключением того, который отказывал ему в верховной власти.
Солон, обманутый этой ложной почтительностью, и, без сомнения, еще больше своим самолюбием, верил, что сможет победить честолюбие мудростью; он сблизился с Писистратом, ответил на его доверие, вошел в его совет и возлагал надежды на смягчение господства, которое он не смог свергнуть.
Горе, вызванное бесполезностью его усилий, положило конец его дням; он не пережил и двух лет после потери свободы своей родины. Солон умер в возрасте восьмидесяти лет, при архонте Гегестрате, на второй год пятьдесят первой Олимпиады.
Писистрат не сразу наслаждался своей властью спокойно; сожаления, вызванные смертью Солона, пробудили любовь к независимости: объединенные партии Ликурга и Мегакла изгнали тирана из Афин. Но великие люди следуют скорее своим интересам, чем своим мнениям: Мегакл, завидуя Ликургу, чье влияние росло, пообещал Писистрату восстановить его на троне, если тот женится на его дочери. Он согласился, их сторонники, объединившись, изгнали Ликурга; и, чтобы завоевать расположение народа, была подставлена женщина необычайной красоты, которая внезапно появилась в центре Афин на великолепной колеснице, подобно тому, как изображают Минерву. Она громко объявила, что боги возвращают Писистрата. Народ, веря, что повинуется божеству, с восторгом принял тирана.
Его сыновья, Гиппарх и Гиппий, боялись, что дети от второго брака лишат их дружбы и наследства отца; они сумели внушить ему сильное отвращение к его новой жене. Разгневанный Мегакл встал на сторону своей дочери: он расточал свои богатства, чтобы завоевать афинян, и подстрекал их к восстанию. Писистрат был вынужден бежать из Афин во второй раз и удалиться на остров Эвбея.
После одиннадцати лет изгнания, несколько приморских городов объявили себя за него, он собрал несколько войск, захватил город Афины и вернулся туда победителем.
В первые моменты своего триумфа он уничтожил Мегакла, Ликурга и их главных сторонников. Позже его справедливость заставила забыть о его жестокости.
Ловкость, смелость и хитрость дали ему трон; умеренность сохранила его за ним. Весь народ подчинялся законам, потому что он сам первый подчинялся им: он никогда не злоупотреблял своей властью и, как говорит Роллен, мягкость его правления посрамила многих законных правителей.
