Примерно минут через двадцать Урал медленно въехал на территорию ПВР, в медкабинет бойцы занесли Рыбченко. Сами не уходили, стояли толпой в дверях до той поры, пока не покрыл матом. А что делать? У всех стресс. Парень держался хорошо. После осмотра я увидел два пулевых ранения, причем при одном из них – в икроножную мышцу, повредило внутренний сосудисто-нервный пучок, нарастала гематома, способная сдавить нерв, который через пару часов начал бы отмирать, и до свидания стопа. Вот цена вопроса. Подколов Алексея изрядно Промедолом, а вокруг раны Новокаином, я провел надрезы краев раны, с целью предупреждения предполагаемого сдавления. Стал накладывать повязки, жгут. Параллельно сказал командиру о необходимости срочной медицинской эвакуации в госпиталь аэропорта Северный.
Взаимодействие, даже вернее сказать неофициальное взаимодействие (с застольем и обменом боеприпасами) с соседями-силовиками, в тех условиях играло важнейшую роль. Спасибо, что стоявшие примерно в километре от нас подразделения внутренних войск откликнулись по рации практически молниеносно. Прибыло две БМП, которые по дороге мощно обстреляли место, откуда недавно веди огонь по нашему «Уралу». Алексея погрузили на носилки и в БМП. В сопровождении была и медсестра ВВ-шников (так мы их называли). Видимо Промедол делал свое дело. По дороге в госпиталь Рыбченко улыбался и шутил, но я чувствовал – что-то не так. То ли он что-то не договаривал. Когда очередной раз спросил у него, все ли в порядке, он ответил, что очень хочется по малой нужде, но никак в принципе, и при даме в частности. Джентльмен, блин. Не долго думая, я собрал имеющиеся с собой шесть индивидуальных перевязочных пакетов, получился огромный памперс, и вместе с Алексеем запихали их прямо в штаны, туда куда нужно. «Захочешь – не стесняйся» сказал ему. До Северного добирались минут сорок. Может быть и меньше, но когда в стрессе и нужно быстрее, время растягивается, тянется каждая минута. Наконец прибыли, повезло, что запустили на территорию и не пришлось нести раненого метров пятьсот на носилках. После передачи госпитальным докторам можно было уже и выдохнуть. Фу, даже сейчас вспоминается то напряжение.
В последующие несколько дней силами нашего Отряда были проведены дополнительные зачистки в селе, патрулирование вдоль дороги. С особенным вежливым, но очень серьезным вниманием были обследованы дом за домом, осмотрены погреба и амбары. Несколько мужчин с вопросами по документам были доставлены в райотдел, что соответственно вызвало крики их женщин. Такие мероприятия давали понять близость к врагу карающего меча правосудия. Обнаруженный минизаводик по производству бензина был подорван лично Гошей. И видимо, с учетом дополнительных имеющихся данных по обстановке, в соответствии с указанием вышестоящего руководства, мы стали переезжать в другой район Грозного Чернорьечье.
1.6. Ночной дозор и перелом Луча
Черноречье считался одним из самых бандитских районов Грозного. В распоряжение нашего отряда были отданы целых два первых этажа трехэтажного здания бывшей гостиницы. Третий этаж был доблестно оккупирован еще до нас представителями ОМОН Карачаево – Черкессии. Правда и само здание было, можно сказать, тоже бывшим. Ни окон, ни дверей, ни отопления, ни света – ничего не было. Но мы же помним про силу и мощь Вологодского строительного отряда. За считанные дни окна были заложены, посты на въезде, на крыше здания были усилены мешками с песком. Старшина Горголь, с помощью всех, за считанные дни провел газ во все кубрики.
