Я вынырнул из воспоминаний. Девица тревожно смотрела на меня.
– Ты останешься… со мной? – осторожно спросила она, словно почуяв что-то недоброе. Бокал с коктейлем в ее руке мелко дрожал.
Я смотрел на нее и ощущал свою раздвоенность. Вернее, даже рас-троенность. Слева во мне присоседилось сладострастие. Справа – тошнота, чувство глубокого отвращения. А между ними находилась пустота. Пустота – вот что нас объединяло с моей соседкой по столику. Мою бывшую жену связывала со мной пропасть. А эту девицу и меня связывала пустота. Или я опять фантазирую, желая чтобы нас хоть что-то связывало? Чтобы меня хоть что-то хоть с чем-то или с кем-то хоть когда-то связывало по-настоящему?!!!
Я начал вставать одновременно со стуком костяшек на счетах. Опять этот ненормальный бухгалтер! Что он тут носится?!
Девица с упреком смотрела на меня, даже не пытаясь жеманиться. Ой, только не надо так смотреть, мадам! Я не останусь. Сладострастие, смачно чмокнув, оторвалось от меня и всосалось в мою визави. Вальяжная босанова прервалась на полустоне саксофона. Ага! Выходит, не пустота, а сладострастие нас объединяло! А сосущая безнадежная пустота вместе с чувством глубокого тошнотворного отвращения, (в память о сладострастии) останется со мной?! Что ж, за все нужно платить!
– Прощайте, мадам. Мы выпили друг друга до дна. Еще один день вместе – это самоубийство. А я почему-то хочу жить, хотя мне абсолютно непонятно – зачем?! Но, наверно, это понятно тому, кто меня поместил в этот сценарий.
Девица уже не обращала на меня внимания. Она положила длинные ноги на стул, где я только что сидел, и прихлебывала коктейль, выбросив соломинку. Я все-таки сделал прощальный кивок головой и двинулся налево через булыжную мостовую. Похоже, к новой встрече.
***
Ну и где же еще одно кафе? Десять шагов я уже прошел! Мутно-синяя даль все отступала и отступала. Наконец, слева послышались какие-то звуки. Вроде бы, крики. Шум толпы. Бравурная музыка. Похоже, меня ждет не кофейный уют, а какая-то демонстрация.
Из утекающей синевы дали выявились какие-то фигуры. Люди с флагами и транспарантами. Толпа человек в тридцать. Стоит на улице, на тротуаре перед пешеходным переходом. Машет лозунгами и что-то скандирует. «Свободу! Свободу! Долой тиранию!»
Похоже, середина осени. Пронзительно красивая листва на деревьях. Яркая – желтая, красная, оранжевая. И солнце светит вовсю, хотя и не жарко. Прохладно, но не холодно. Бодро! И весело. Даже – празднично! И воздух какой-то особенный. Какой-то…
– Эй, ну ты где ходишь?!
На меня смотрят, повернувшись, три демонстранта. Снова эти взгляды, словно мы давно знакомы. Парням лет по тридцать. Значит, и мне примерно столько же в этом новом кадре.
– Ничего себе прикид! – восхищаются ребята, здороваясь со мной. – Ты словно с выставки мод сбежал.
– Пришлось сбежать, – нахожу уместным пошутить я. – Устал от гламура. А что тут у нас?
– Как что? Ну ты даешь! Вот же, сбываются наши мечты!
Мечты?! Я мечтал о демонстрациях протеста? Занялся революциями?!
– Мы, наконец, вышли, чтобы высказать свое мнение публично! Понимаешь? Столько говорили об этом, столько шушукались по углам, и вот – вышли! Вышли!!!
Парни трясли меня, как грушу, радостно щерились и хохотали в чистейшее голубое небо.
– Вышли! Понимаешь! Свобода! Мы – свободны!!!
Глаза ребят, – да и остальных присутствующих, – были какими-то безумными. На лицах всех был шальной восторг. Словно все были изрядно подшофе.
