По внешнему виду не догадался, извини. И что же было дальше? После крушения идеалов? Облокотившись на стол, я выдал упрямо:
– Нельзя терять идеалы, даже если они не сбылись.
– Неужели? И потому ты, такой хранитель идеалов, изменил жене?
Хряк! Что-то внутри меня перекосилось и сломалось. Черное пятно измены четко всплыло в памяти. «За три года нашей разлуки я многое поняла!» Я оглянулся. Моя бывшая жена все также сидела за столиком метрах в десяти от меня. Ее спина была напряжена, словно она подслушивала наш разговор. Все так близко, все так рядом в этой жизни, оказывается!
– Да! – обернулся я к девице. – Изменил! Мне надоело любить впустую, невпопад! Мне хотелось быть любимым! Ну ведь хочется же!… Чтобы, хотя бы раз в жизни!… Хоть КТО-НИБУДЬ! ПОЛЮБИЛ! ИМЕННО! ТЕБЯ!
Я заметил, что ору. И, спустившись на шепот, добавил:
– Полюбил ни за что… Просто так…
С мыслью «мне лишь хотелось быть любимым!» я снова оглянулся на жену. Она сидела на стуле вполоборота и смотрела на меня. У нее был растерянный взгляд человека, запутавшегося в жизни и не понимающего, зачем он живет. Разбитая кофейная чашка осколками лежала возле ножки стола.
– Возможно! – вернул меня назад голос девицы. – Поначалу так оно и было. Желание, чтобы тебя кто-то любил. Просто так. И мы тешились первое время этой иллюзией. Я нежилась в мысли о том, что любима тобой, ты отдыхал в мысли о том, что любим мной. Мы оба были любимы просто так: такими, какими были, без всяких претензий. Но потом оказалось, что способности постоянно любить один другого нет ни у меня, ни у тебя. Ведь для того, что каждый из двоих был всегда любим просто так, необходимо, чтобы каждый ВСЕГДА ЛЮБИЛ просто так!
В моей памяти стало что-то всплывать.
– Для того, чтобы по-настоящему любить друг друга, – на ощупь попробовал угадать продолжение мысли я, – нужно быть полностью независимыми друг от друга!
– Да, мы пришли к такому заключению. Нужно иметь в себе вечный источник любви, независимый ни от чего на этом свете. Тем более, друг от друга. Но в нас…
– …нет такого источника! Мы можем давать друг другу, лишь забирая что-то взамен! Иначе, – батарейка кончится!
– На этом и сдохла идея о возвышенной самоотверженной любви. Нет в нас силы к постоянному самоотречению, которого требует такая любовь. Есть дурацкая фантазия о такой любви, которая морочит головы людям. Но она скопытилась! И туда ей и дорога, блин!
Дама с треском затушила сигарету о дно пепельницы.
– И мы… – боялся догадываться я.
– И мы поняли, что единственный доступный людям вид любви, если отбросить всякую сентиментальную требуху, это наглая эксплуатация друг друга. И мы пустились во все тяжкие! Мы стали откровенными любовниками и попрали все нормы морали!
Девица цинично и скабрезно рассмеялась.
– Чего мы с тобой только не испробовали, любимый! И нам было хорошо вместе. Помнишь?
Я вдруг все вспомнил. Ясно, как день. Вернее, как ночь! Вспомнил, как жил на каком-то болезненном надрыве души. Такой надрыв необходим, чтобы ощутить, – ты живешь! Вспомнил какой-то дикий карнавал впечатлений, яркое, красочное и мрачное безумие. Бурная жизнь страстей изматывает и не удовлетворяет. Нужно было все время себя заводить, накачивать, заставлять, опьянять, искать новой пищи для эмоций. Обманывать себя, и – убегать от пустоты, которая настигает и ревет в затылок: «Все бессмысленно! Все обман! Ты – МОЙ!»
