Вспомните, ребята! - страница 25

К слову о фонтанчике. У него было дополнительное предназначение. Наши умельцы умудрялись «поставить» на струю плод алычи, который, вращаясь, держался в потоке в течение дня. У меня такой фокус не получился ни разу.

Показателем нашего оздоровления в то время считался набор веса. По этой причине пионеров тщательно взвешивали по приезде и по окончании смены. Тех, кто «поправился» на килограмм и больше, ставили в пример остальным. Мне больше килограмма набрать не удавалось.

Оставшиеся за вычетом пребывания в Чишках каникулярные дни проводились по собственному усмотрению. Как правило, утро начинались с утреннего сбора сверстников на поляне между «красным» и «белым» домами. Там стояли вкопанные в землю брусья из сваренных труб, турник и металлические столбы для волейбольной сетки. Рядом пасся клан ишаков, на которых мы временами времени пытались кататься.

Между ишаками и заводским гудком присутствовала страстная и необъяснимая связь. Уловив первые вибрации вылетающего пара, ишаки задирали головы и подключались к нарастающему реву «старшего брата» рыдающе – икающими воплями вплоть до полного затухания металлической глотки. Особенность отношений между гудком и ишаками подтверждалась во время ремонта котельного цеха. В этот период рев гудка заменялся жидким визгом заводской сирены, который ишаки презрительно игнорировали. Со стороны поляны на крышу нашего дома можно было взобраться по металлической пожарной лестнице. Прогулки по крыше и чердаку также входили в число наших развлечений. Правда, верхние крепления лестницы свободно выдвигались из отверстий в стене по причине разрушения цементных стяжек, и при перешагивании с нее на крышу сооружение отклонялось назад на полшага между последней перекладиной и стеной. Мысль о том, что лестница может упасть, казалась невероятной, хотя пару раз это событие виделось во сне. Сны оказались вещими. Лестница, в конце – концов, отошла от стены, согнулась посередине и приникла верхушкой к земле. Однако тяжелых последствий не случилось, поскольку нижняя часть оставалась замурованной в бетоне. Кто присутствовал в момент «складывания» на вершине сооружения, не знаю. Произошло это событие уже после нашего переезда в Георгиевск. Я видел эту странную металлическую фигуру во время весенних каникул 1955 года, когда приехал в гости к Виноградовым. Встреча со Славиком в тот раз стала последней. В 1957 году, будучи учеником 10-го класса, друг детства умер от лейкемии.

На междомовой поляне наша ватага намечала маршрут дневного похода по окрестностям. Целью, как правило, было добывание фруктов или ягод в заброшенных садах. Перед походом старшие нудно играли в карты. С тех пор я испытываю стойкое отвращение к этому занятию. Кто-то скручивал самокрутки из самосада. Учили курить младших, которым следовало набрать в рот дыма и произнести на вдохе: «И-и-и…, а где мой ишак?». Мне хватило одной такой затяжки на много лет вперед.

На обратном пути ватага купалась в реке, каналах или в заводском пруду.

В период сезона уборки зеленого горошка, который в то время возили на завод вместе с ботвой, развлечением было нападение на машины с абордажными крюками из толстой проволоки. Компания ушкуйников поджидала транспорт у южных ворот. Сдернутые с груженных верхом машин охапки гороха налетчики обрабатывали быстрее, чем заводские молотилки.

Однажды, еще в дошкольном возрасте, сбежав из детсада, я провел день за этими увлекательными занятиями. Вечером был отшлепан по заду, однако это наказание не испортило впечатление от удовольствия, полученного в процессе добычи и поедания нежных и сладких зерен.