К.: Мне буквально тошно от этого. На поверхность всплывает так много всякой дряни.
С.: Конечно, многое из этого содержимого ума не отличается глубиной. Оно только кажется глубоким, поскольку очень долго вытеснялось. То, что вы называете «дрянью» – эти желания, страхи и чувство неловкости, всегда присутствовали в вас и теперь просто стали более отчётливо видны при свете дня. Не принимайте всё это за свою сущность. Не нужно покрывать мусор позолотой. Да, я называю эти вещи «мусором» не потому, что они являются чем‑то ужасным, чего нужно избегать и от чего следует избавиться при первой же возможности; скорее, я воспринимаю их как старые отходы, которые завалялись в закоулках ума. Они являются мусором до тех пор, пока мы относимся к ним со страхом. Но когда мы выводим их на свет сознания, они тут же перегнивают, превращаясь в отличное удобрение, которое только питает наше развитие. Развитие – это процесс выхода за свои пределы и ограничения, процесс, в котором мы ещё полнее соприкасаемся со своей изначальной природой. Все эти желания прошлого также можно увидеть в ином свете, ведь теперь вам приходится работать с чем‑то более значительным. Не стоит думать, что эти склонности и привязанности уйдут навсегда. Однако, вероятно, когда они снова дадут о себе знать, вы будете относиться к ним во многом иначе, чем в прошлом. Так происходит исцеление. Оно происходит, когда мы откликаемся на жизнь, исходя из переживания новой целостности, исходя из гармонии сердца и ума, через которую проявляется сострадание и мудрость, а не страх и стремление спрятаться.
К.: Да, эти моменты действительно снова и снова возникают, и я всё ещё ловлю себя на том, что хочу приобрести новый элемент для нашей стереосистемы или что‑нибудь в этом роде, но когда возникает такое желание, я наблюдаю за ним и думаю: «Хорошо. Ты действительно этого хочешь? Хотя на самом деле это не так уж и важно? Не имеет значения, получишь ты эту вещь или нет. Действительно ли это важно?» И тогда это желание не цепляется за меня, как и я за него.
С.: Наверное, любовь является для вас главным приоритетом, возможно, в отличие от того, что было раньше.
К.: Мне бы хотелось верить, что я всегда была достаточно любвеобильным человеком, и, наверное, так оно и есть, но теперь любовь стала для меня качеством, действительно меняющим жизнь. Кажется, что в связи со своей утратой я будто бы получила право любить людей. Ты можешь просто подойти к человеку и обнять его – так можно разрушить множество преград, которые он, возможно, не осознаёт или не осознавал раньше. Я чувствую себя просто переполненной этой любовью.
С.: Конечно, а иначе и быть не может. И разве не странно, что нам нужно ощущать подобную «переполненность», чтобы обрести такую открытость и ранимость, какой обладаете сейчас вы, чтобы обрести такую восприимчивость к любви, такое умение обнимать другого человека, прижимать его к сердцу. Всё, что с вами происходит, вполне естественно. Как и то, что вы хотите вернуть Мартина больше всего на свете. Конечно, ум будет пытаться дотянуться до него. Но на данный момент его задачи в этом мире выполнены. Он завершил обучение. Знаете, нам доводилось работать с пациентами, у которых погибли несколько детей, – некоторые были убиты, другие неожиданно погибли просто по «иронии судьбы» – и мы заметили, что некоторые дети умирают в возрасте от одиннадцати до тринадцати лет. Возможно, порой кажется, что так оно и есть, они выполнили те задачи, ради которых пришли в этот мир. И зачастую за год или за полгода до своей смерти они достигают наивысшего расцвета своей жизни.
