— От деликатесов?
— Нет, барышня, под мобилю попали и покалечились. Ох вы, барышня, не смейтесь! Оно когда еда худая и тело слабое, тут любая мобиля переедет и не заметит. Я бы вам лучше творожку, с медом и сметанкой намешала бы. Куда лучше для здоровья. Щеки у вас впалые и под глазами серо. Я сама такой после города была.
Предметом недовольства горничной стал рыхловатый белый сыр, нарезанный тонкими ломтиками и, признаться, весьма жалко выглядевший на блюдце рядом с сельскими яствами. Сыр Маша привезла с собой. Скрепя сердце купила полфунта в итальянской лавке перед отъездом, посчитав, что любимое лакомство скрасит дорогу.
— Ну так намешай, — Маша никак не могла унять смех. — Творожок я тоже весьма уважаю.
Пить чай с хозяйкой Марфа наотрез отказалась, мол, порядка должного в том нет, чтобы с хозяевами столоваться. Но присела напротив, умильно глядя, как барышня употребляет полезный для фигуры и цвета лица продукт.
— А ты сегодня по-другому говоришь, — заметила Мария, поглядывая на наручные часики.
Глаза Марфуши неожиданно наполнились слезами.
— Ой, случилось что? Я что-то не то сказала? — забеспокоилась Маша.
Горничная сердито смахнула слезинки с ресниц:
— Все вы сказали верно. Просто я… не пойму теперь, чья я, откуда. Я ведь из этих мест, семья у меня в Банниках. Мамка с сестрами обижаются, что я от земли родной оторвалась, говорю не по-здешнему, старых богов забыла… А я не забыла, — девушка быстро сотворила у сердца Ладов знак, — я и в Петербурге в храм ходила, подносила то воску, то пряжи… и нитей цветных… А что говорю не так… хозяин мой долго меня от Помежского говору отучал. Читать заставлял, писать грамотно, счет учить, о политике и делах государственных рассуждать. Так что мне теперь, переучиваться? Батенька велит после Рунницы на потехи ходить, жениха искать. Так я ж не против, только… — Марфуша тяжко вздохнула.
А Маша кивнула, понимающе. После христианского Покрова дня и Огненной Рунницы, праздника богини Лакшаны, в селах затевались потехи – девичьи посиделки, на которых сводили знакомства холостые парни и девушки на выданье. Кому повезло найти пару по сердцу, а также благословению божьему (на то имелись многочисленные проверочные обряды) и родительскому, играли свадьбу уже зимой. Или ждали год, чтобы проверить чувства.
И тут ли Марфуше искать жениха? Образование действительно губит слабый пол, как любят повторять некоторые патриархально настроенные ученые умы, сплошь мужские, в основном – тем, что увидев и узнав больше, женщина начинает искать себе равного. Нет ничего плохого, чтобы жить и работать на земле, но впишется ли Марфуша в простой деревенский уклад?
— Будь собой, — доверительно посоветовала Маша, положив ладонь на руку горничной. — Какова есть, такой и будь. Все равно ум и душу уже не переломать, только хуже будет. На семью не сердись, соглашайся, но свою правду помни. Родные… они не навсегда рядом будут. Боги подскажут, что делать. И решение придет. Может, даже скоро уже.
— И то верно! — Марфуша приободренно закивала. — Прям сейчас по храмам пройдусь! По всем семи! Кто-то да словечко за меня на небесах и замолвит. Если я вам пока не нужна …
— Не нужна, ступай.
Марфуша собрала снеди в корзинку, переплела косу и ушла. Маша села за письмо маменьке. В нем она подробнейшим образом описала ситуацию и отдала окончательное решение на волю родительницы. Как Ольга Матвеевна скажет, тому и быть. Ведь это ее, нежеланную невестку, смертельно обидели свекор со свекровью – ей и решать.
