— Но и не мещанка какая-нибудь! Титул! — Лиза фыркнула. — Что сейчас решает титул?
— Все! Так же, как и прежде, — брат поморщился и с пафосом продолжил, словно зачитывая строки из памфлета. — И не только в России, а и в просвещенных Европах. Так называемые революционные силы Русь Вдольную не только из тьмы не вытянули, но еще и глубже в болото затолкали. А ведь с первого взгляда ясно было – не готова Россия-матушка.
— Ой, только не надо про политику! — Лизонька дурашливо прикрыла уши ладошками. — Не могу слышать твоих агитаций! Это тетушка еще не знает, что ты политикой увлекся. Иначе вышвырнула бы тебя вон.
— Не сомневаюсь. По пяти раз на дню вспоминает, как бунтовщики у нее сарай с яблоками дотла сожгли.
— А ты с ней не спорь! Не зли ее! Нам больше деваться некуда! И про игры свои политические забудь! Не в том мы положении.
— Знаю, — буркнул Сергей. — Однако существенно исправить сие положение посредством господина Левецкого не особо рассчитывай. Если господин Левецкий с головой дружит, осядет при дворе.
— Посмотрим. Князь тоже мужчина. Ты же сам знаешь, Сереженька, страсть не в голове рождается, иначе все высокородные женились бы на равных. Наука статистика другие цифры приводит. Мне бы только князя к себе заманить. Ну помоги, братец! Сделай что-нибудь! Съезди к Левецкому с визитом, что ли!
— Повременю, — проворчал Сергей, возвратившись к книге. — Мне этот тип заочно не нравится, а коли он сотрудник Избы(*), даже руки ему не подам. А ты езжай в Петербург… или в Великий, если так князя хочется.
(*альтерн. - разговорное прозвище Тайной инспекции)
— Ага! В позапрошлогодних туалетах щеголять. Да и что я там смогу, на чужом пастбище? В содержанки не пойду! — Лизонька насупилась. — Левецкий – мой последний шанс.
— Мне твоя затея не нравится, — Сергей вздохнул и вытянулся на диване. — Милое общество одиноких дам до сегодняшнего дня меня вполне устраивало. Было тихо и скучно, фроляйн фон Линген разливала чай, мадам Лопушкина приносила печенье, Мэри Лопушкина, правда, иногда пела, но ради пирогов их кухарки я готов был терпеть. И вот тебе, здрасьте!
— Мы бедны, — наклонившись к брату, жестко напомнила ему Лиза. — Разорены. Ты должен помочь мне… выбраться из жалкого положения.
— Ладно, ладно! Что-нибудь придумаю, — помрачневший Сергей вдруг оживился: — Вспомнил, что забыл рассказать. Утром, когда ты гуляла, заезжала Мрачная дама.
— Маргарита Романовна? — нахмурилась Лиза. — Без предупреждения?
— Да, на нее не похоже, но и повод был. Вот, держи сенсацию: в «Тонкие осинки» приезжает наследница. Молодая. Зовут Марией. Вроде дочь сына покойной Татьяны Варфоломеевны.
— У Осининых есть сын?
— Был. Сгинул. Подробностей не знаю. Мрачная дама так и выразилась: «сгинул». Семья долго искала эту самую Марию, а потом еще и уговаривала приехать. Вот, их поверенный телеграммой сообщил, что уговорил.
— Уговаривали, значит, она богата? — задумчиво предположила Лиза.
— Не угадала. Она учительница. Живет в Великом, причислена к мещанам.
— Молода?
— Лет двадцать. Про внешность не спрашивай. Дурна ли, хороша ли, Осинина не упоминала. Мадам просила всячески гостью опекать, не дать заскучать и убедить принять наследство. Мол, остатки местной цивилизации весьма заинтересованы, чтобы цивилизация сия не погибла. Не пойму только, про «не дать заскучать» это она съязвила?
— Я, конечно, против Маргариты Романовны не пойду, — задумчиво проговорила Лиза. — Родственницу ее к себе приглашу и вниманием не обделю. Только не знаю пока, радоваться, что обществу прибавится, или тревожиться, что придется общаться с тем, кто ниже нас по положению.
