«Они-то знают за что, а вот ты за какие заслуги в пятьдесят на пенсию выйдешь? За членство в «политбюро» цеховом? У механика всю жизнь один «зам» был, а теперь ещё одного, на хрена не понятно, внедрили…» – с усмешкой и даже злостью подумал он.
– Не шумите много, – продолжал Ушанов бросать слова в сторону Володи, – а то весь завод скоро узнает… В тридцать пятом цехе на той неделе знаете что было? Не знаете? И правильно, что не знаете. Кому надо, тому сказали. И все меры нужные приняли… Вот о чём думать надо, а не бледнеть, как школьнице…
Похоже, Ушанов выбрал линию поведения и подчеркнутым молчанием по пути в медпункт предлагал её бывшему другу…
Лена лежала на клеёнчатой кушетке, прикрытая белым халатом. Сестра широким бинтом перевязывала ей руку, приговаривая: «В одну точку смотри, милая, или совсем глаза закрой…»
– Серёжа… – повернулась, стала приподниматься к нему Лена, но увидев Ушанова, виновато замолчала.
– Лежите, лежите, – опередил его Ушанов. – Успокойтесь, Лена… Надежда Игоревна, – обратился он к фельдшеру, – что вы нам скажете?
– Ожог… понятно чем… Левой кисти, обширный… Глаза… дыхательные… слизистая… визуально почти в норме… По лёгким нужен рентген, но, по-моему там всё в порядке… Сотрясение, видимо, незначительное, тошнота лёгкая, реакция зрачков активная, нормальная. Практически только ожог кисти. Пусть пока полежит здесь.
– Да, конечно, пусть здесь пока. В заводскую санчасть успеется… – после вынужденной мягкости голос Ушанова начальственно твердел. – Пусть успокоится девушка. Я думаю, что начальник цеха…
Он подался вперёд, перебивая заботливую болтовню Ушанова. Надо от Лены услышать хоть в двух словах что произошло, пока общественный инспектор ей кое-чего не насоветовал…
Ленка, умница, поняла его и торопливо заговорила:
– Трещина на пятом аппарате, в арматуре… выброс… руку обожгло… упала.
– Не разговаривайте, вам нельзя, – недовольно оборвал её Ушанов, но ему было достаточно и этих слов.
В отделении уже возились сварщики. Почти все аппаратчики смены сидели в надёжно отрезанной от отделения курилке, поджидая начальство.
– Подождите заваривать, – с порога крикнул он. – Кто разрешил?
– Я дал разрешение, заместитель главного механика. Вам этого недостаточно? Авария механического толка. И она устраняется, – холодно резанул в спину Ушанов. – Отделение надолго останавливать нельзя, вы что, не знаете? Из смежного цеха уже звонили, сейчас подойдут… Такие серьёзные остановки знаете кто санкционирует? Не подставляйте руководство завода! – горячился Ушанов.
– Ребята, подождите, – не слушая его, подошел он к сварщикам, – надо разобраться… А ты, – он повернулся к Ушанову, – не лезь в технологию и никого не пугай. Скажи лучше почему не распорядился, чтоб запенили место выброса? Ты ж инспектор по тэбэ, а выступаешь тут как лектор… Где у людей аварийные противогазы?
– Баллон пенный не сработал, – парировал Ушанов, точно зная, что за безопасность работы здесь полностью отвечает начальник отделения, а общественный инспектор по тэбэ только рейды проводит да плакаты подмалёвывает. – Еле запузырился баллон ваш… Вы в нём случайно не бражку поставили?
– А противогазы что, заклинило?
– Я посчитал, что площадь выброса минимальная и тревогу тут атомную устраивать смешно. Щас заварим и вперёд.
– Ты в цирке смейся. А заваривай чай лучше. Площадь минимальная… Ты в соседний цех сходи как-нибудь, если пустят. Там тебе минимальная капля на нос упадёт и вся башка посинеет враз.
