Да и хорошую картинку они, наверное, представляли, подумала она, сглотнув ставшую вязкой слюну. Бесплатное развлечение для соседей.
– П-пойдем в дом, – вышло куда жалобнее, чем она хотела. – Прошу.
– Слушаюсь, госпожа… – прохрипел Макс, так и не открыв глаза; слова давались ему с трудом, – иса Ия.
– Давай, я помогу тебе. – Девушка встала и с некоторой опаской протянула руку лежащему мужчине, не напоминая, что вообще-то не хотела слышать в свой адрес подобные обращения. – Держись за меня.
Но тот не принял предложенную помощь и, неловко опершись о землю, поднялся сам. Оре осталось лишь смотреть, как он, покачиваясь, идет к домику. Только когда Макс оказался у самых дверей, она поспешила за ним.
Первым делом, оставив Макса сидеть на кушетке, – он без возражений сел, куда Ора ему указала, – она заглянула в кладовку, наугад вытащила первый попавшийся ящик. Ей повезло – и, рассмотрев пару-тройку рубах, она выбрала одну, которая могла более-менее подойти Максу, и почти новые штаны.
– Вот, – она положила вещи рядом с Максом, – переоденься. И умыться можешь… там, – Ора указала на небольшой закуток с удобствами.
– Спасибо, – ответил Макс. На вещи он и не взглянул. Наказание плохо отразилось на нем. Кожа лица даже посерела.
Он все же встал и отправился к уборной, чтобы выполнить приказ. Ора не знала, что ей еще сказать и что сделать, и потому, когда все же послышался шум воды, она вздохнула с облегчением. Ора представить не могла, что чувствует сейчас этот мужчина, волей случая оказавшийся в таком незавидном положении. Она уже и не верила, что он мог совершить что-то противозаконное.
Где-то в глубине души она подозревала, что знает ответы на свои незаданные вопросы. И это знание не приносило ей ни малейшего облегчения. Все же ради обыкновенного военнопленного на пороге ее домика не появился бы лично один из Магистров в сопровождении командора Эгрисси.
Может, он кто-то из офицеров?..
Ора силилась вспомнить, что ей было известно о прошедшей войне. Но в голове зияла пустота. Она отчетливо помнила, что читала в то время, какие эксперименты ставила, но совершенно не могла воскресить в памяти хоть что-то, что происходило вне стен Академии.
Что ж, Макс не выглядел кем-то уж совсем чуждым. Да, его внешность и говор выдавали в нем иноземца, но у него не рос хвост и не было двух рогатых песьих голов, как в исторических книгах описывали варваров, живущих далеко на севере.
Ора нахмурилась. По всему выходило, что Максу просто не повезло. Но именно из-за него ее исследования оказались под угрозой срыва, и она просто не могла себе позволить жалеть Макса. Она нахмурилась, вспомнив разбитые склянки, и все же собралась сделать завтрак. Для особых изысков не нашлось ни настроения, ни продуктов – только несвежий хлеб, овощи с собственного небольшого огородика и пара яиц, из которых Ора сготовила бы яичницу, но растапливать печь она не хотела. Поэтому она просто нарезала хлеб ломтями, посыпала их крупной солью, помыла овощи. Выставила все на стол, присовокупила кувшин молока, оглядела это великолепие. Никогда ранее она не задумывалась, что живет очень бедно, ограничивая себя во всем. Теперь же, когда в ее руках оказалась не только собственная жизнь, но и чужая, Ора поняла, что совершенно не представляет, как быть дальше.
– Бывают дни, – сказала она сама себе, чувствуя, что на глаза от обиды наворачиваются слезы, – когда все идет не так.
