На матче Москва – Ленинград я взял реванш у Негребецкого. Одиннадцатый поединок между нами закончился в мою пользу, но по-настоящему на ноги я не встал. Неудачи продолжали преследовать меня.
Грех жаловаться. Фортуна проявляла благосклонность ко мне гораздо чаще, нежели ко многим моим товарищам по спорту. Не раз я выигрывал высший теннисный титул страны, был неоднократным чемпионом Москвы, выходил победителем первенств Эстонии, Риги, Ленинграда, Батуми, Свердловска. В память о победах на кортах дома хранится много медалей, грамот, призов. Но есть среди них медаль, которую я считаю самой дорогой своей наградой, – это золотая медаль чемпиона СССР по теннису 1951 года.
…Мальчиком я однажды неловко спрыгнул с голубятни. Произошло, если применить терминологию врачей, «ущемление мениска». Неделю я лежал в постели, а потом все прошло. Прыжок с голубятни напомнил о себе снова в 1938 году. Много неприятностей причиняло больное колено, но делать операцию не хотелось, и я «приспосабливался». Играл сначала с эластичным бинтом, а потом с наколенником. Два раза в год – в начале сезона и осенью, когда давала себя знать перегрузка, – мениск «выскакивал». Неделю я валялся в постели, а потом чувствовал себя на корте вполне уверенно.
В конце сезона 1950 года я играл в Москве на кортах ЦСКА финал чемпионата СССР с моим постоянным соперником заслуженным мастером спорта Эдуардом Негребецким. Две партии я выиграл, одну проиграл, в четвертом сете счастье мне вновь улыбнулось. Когда до победы оставалось пять мячей, мениск «выскочил». Я едва ходил по площадке и проиграл подряд 8 геймов в решающей партии – 6:0. Золотая медаль отправилась в коллекцию спортивных трофеев в Ленинград.
И все-таки я не решился бы на операцию, если бы не один курьезный случай. Зимой 1951 года я должен был играть парную встречу на первенство Москвы. Вышел из квартиры, спустился по лестнице – бац, мениск «выскочил». Пришлось позвонить на корты и сообщить о своем нездоровье. Судьи, однако, решили, что я ввожу их в заблуждение, и потребовали от меня медицинскую справку. Так я попал на прием к профессору Абраму Моисеевичу Ланда.
Доктор «Спартака» Елена Константиновна Якушева, профессор Ланда, его жена Нина Михайловна осматривали меня втроем.
«Справка может быть одна, молодой человек, – резюмировал Ланда. – У вас в колене „бродят мыши“. За десять лет оторвавшийся мениск причинил много вреда всему суставу колена. Хотите оставаться актером и теннисистом – немедленно на стол».
Профессор Ланда – крупнейший в нашей стране специалист в области заболеваний коленных суставов. Он лечил и возвратил в строй известных футболистов Николая Дементьева, Григория Федотова, Леонида Соловьева и многих других. Если Ланда сказал «на стол», хотя мне этого не хотелось, надо было подчиняться.
В марте операция состоялась. Делал ее профессор собственноручно. Как я узнал позже, случай с моим коленом оказался трудным и редким в медицинской практике. Недаром присутствовало много учеников Ланда, а сама операция была описана в специальной литературе во всех подробностях.
Я умолял сделать мне общий наркоз, но профессор считал это излишним. Страху во время операции я натерпелся вдоволь. И почему-то повторял только одно слово – «кошмар». Ланда так меня потом и прозвал – «Кошмар». Сделали мне укол местной анестезии.
– Кошмар, – сказал я.
Потом почувствовал, что колено вроде побрызгали кипятком.
