Раж стоит молчит. И у него стоит. Ситуация для полена подходящая, ага. Самое время!
Раждэн замечает, куда я пытаюсь не смотреть.
— Ты капец красивая, когда злишься… — оправдывается.
— Прикройся, будь добр, — торопливо достаю с багажной полки плед.
Вид мускулистого привлекательного тела заводит с пол-оборота, ещё аппарат этот… Стараюсь дышать ровно, но воздуха не хватает и между ног жаркие влажные тропики. Крепче сжимаю бёдра и, прикусив губу, пережидаю адский приступ похоти.
— Лап… — мне на плечо ложится тяжёлая ладонь.
Ещё одна волна желания прошивает тело, я вздрагиваю. Не надо меня трогать! Не сейчас.
— Я-а… обработаю твои раны, — суечусь, достаю из сумки дорожную аптечку.
Убираю на край стола остатки нашего с Вовой пира и раскладываю всё для перевязки. Раж устраивается на лавке, а я сажусь напротив него. Мощная мужская рука ложится на столешницу. Волку надо по наглой моське врезать, а я лечить его собралась. Впрочем, как всегда. Не могу по-другому.
— Клеймо свела?
Вопрос зверя застаёт меня врасплох. И ещё и спросил так… вкрадчиво, с издёвкой.
— Откуда ты знаешь, что я собралась сводить клеймо? — поднимаю взгляд на Раждэна.
— Сорока на хвосте принесла, — вздёргивает бровь.
— Пусть тогда сорока тебе скажет, свела я клеймо или нет.
Мерный стук колёс, тяжёлое дыхание зверя и шелест моих мыслей. Железнодорожная симфония с трагической нотой. Такого концерта по пути в Левенрос я не ожидала.
— На вопрос ответь, — выдержав паузу, оборотень решает дожать.
— Знаешь, по своей воле я бы никогда за тебя не вышла, — отвечаю намёком.
— Это почему? — искренне недоумевает. — А-а, я понял: Вова тебя больше привлекает.
— Причём тут Вова? — промакиваю антисептиком раны зверя. — Дело в тебе. Ты бешенный.
— Взбесишься тут, — ворчит, — когда твоя жена укатила с другим мужиком на межмировом поезде, — снова заводит свою шарманку.
— Я тебе не жена, — очень хочется наорать на волка, но я держусь.
— Жена, — настаивает. — Если клеймо не свела, конечно.
Вот докопался! Будто шрам на моём бедре что-то значит. Это не волчья метка — просто жестокая традиция в чужом мире.
— Закроем тему, — выдыхаю. — Надоело.
Бессмысленная болтовня меня не интересует. Но Раж не собирается заканчивать:
— Клеймо не исчезло, потому что наш брак действителен. Тамара так сказала.
Бум-бум-бум! У меня в груди маленький сумасшедший молоточек, а перед глазами пляшут цветные круги. Тамара — человек с большим опытом в магической сфере. Я привыкла ей доверять.
— Ты обсуждал это с Тамарой? — хриплю — горло от волнения сдавило.
— Вчера. А ещё она сказала, что между тобой и мной рождается связь. Как между истинными.
— Но это невозможно, — не веря, мотаю головой. — Твоей парой была Жанна. Она единственная… — мысли путаются, не могу закончить фразу.
— Выходит, ты вторая единственная, — Раж улыбается.
Надо же, как быстро поменял мнение! Вчера за лицо меня хватал, орал, что мы можем только трахаться без обязательств, и от других женщин ради меня он отказаться не собирается. А сегодня я жена. Его вторая единственная. И лыба, блин, до ушей. Очень замечательно. Нет!
— Я свела клеймо. Забудь об этом.
У зверя желваки ходят и глаза наливаются кровью. Он с корнем выдирает прикрученный к полу стол, опустошая пространство между нами. Я пищу, пытаясь отбиться от взбесившегося в очередной раз оборотня. Но ему фиолетово — под юбку лезет. Шершавые горячие ладони трогают мои бёдра, а внизу живота сжимаются раскалённые пружинки.
