Вторая Корона: Мир за завесой - страница 2

После обеда Алекс отправился к реке – ребята собрались искупаться. Вода была прохладной и ласковой, а на берегу пели невидимые птицы. Майкл, Сэм и Эмили плескались, бросаясь брызгами, а Мэри осторожно входила в воду и улыбалась Алексу. Он нырнул, наслаждаясь невесомостью и коротким забвением. Но где-то внутри тлела мысль о дедовых словах.

Когда они собирались уходить, Мэри тихо спросила:

– Ты сегодня какой-то задумчивый. Всё в порядке?

Алекс кивнул улыбаясь: «Да, всё нормально», – хотя понимал, что «нормально» – не самое точное слово. Но в детской компании было легко замаскировать тревоги играми и смехом.

День клонился к закату. Лучи солнца скользили к горизонту, раскрашивая небо над деревенским домом в медные оттенки. Алекс носился босиком по двору, весь покрытый пылью и пушинками одуванчиков. Но дед снова позвал его.

Старик стоял у покосившихся перил и вертел в руках шляпу. Лицо его было жёстким, словно высеченным из дерева, но глаза светились добротой. Алекс подбежал, затаив дыхание: что на этот раз?

– Две макушки…будь осторожен с “системой”, если кто то из “нас” людей с двумя макушками затевает что то глобальное, можно встретить сильное сопротивление— дед коснулся волос внука. – Когда подростешь, ты сам поймёшь, в чём твоя особенность. Но будь осторожен: не всё так просто, родной.

В голосе его не было громких угроз, но Алекс ощутил холодок внутри. Захотелось спросить, чего именно остерегаться, но дед коротко вздохнул:

– Сам поймёшь, когда придёт время.

Сказав это, он мягко тронул Алекса за затылок, словно успокаивая. Мальчик ощутил смешанные чувства – доверие и в то же время смутное беспокойство. Больше дед ничего не сказал, лишь негромко буркнул:

– Пойдём, бабушка уже зовёт ужинать.

В доме пахло супом с укропом и свежими пирожками. За столом Алекс бросал на деда вопросительные взгляды, но старик ел молча. Бабушка оглядывала их обоих с едва заметной тревогой, будто понимала, что в воздухе витает тема, которую никто не решается озвучить,но она обычна была очень молчаливой, занималась своими делами, но от нее веяло необычайным теплом и заботой.

Закончив ужин, Алекс вышел на крыльцо и долго смотрел на вечернее небо. Голова была полна вопросов: почему дед так говорит о второй макушке? Причём тут отец? Внутри зарождалось предчувствие, что однажды эта «особенность» либо поможет ему, либо станет тяжким бременем. Но вопросов было больше, чем ответов.

Когда стемнело, Алекс улёгся на диван в гостиной. Света в гостинной не было: лампочка давно перегорела, а новую купить, по словам деда, непросто – в город он ездить не любил. В других комнатах горели лишь керосиновые лампы да свечи, чьи пляшущие тени словно усиливали ощущения таинственности.

Алекс прислушивался к скрипу половиц под шагами деда в соседней комнате, к негромким звукам, доносившимся от бабушки, которая укладывалась спать. За окнами деревенская ночь жила своей жизнью: то ли лисы где-то кричали, то ли ещё кто – мальчик иногда воображал, что это говорят лесные духи. В голове крутились фразы деда: Про две макушки.

Он зажмурился, стараясь уснуть, но перед внутренним взором возникла сцена, где дед трогает его волосы. Это и пугало, и притягивало. Алекс представлял, что в прошлом люди с двумя макушками могли видеть невидимое или предсказывать будущее. Но, наверно, это были всего лишь фантазии.

Минут через тридцать мальчик задремал. Ему приснилось, будто он сидит под огромным деревом, а дед стоит рядом и говорит: «У тебя есть вторая макушка, потому что…» – но тут налетел порыв ветра, заглушивший его слова. Вокруг раздался свист, превратившийся в сплошной гул, и Алекс проснулся в холодном поту. Посмотрел вокруг: тёмная комната, где с кухни доносится слабое мерцание лампы, и тихий запах гари. Всё казалось обычным, но сон оставил неприятный осадок. Он снова лёг и подумал: «Похоже, действительно есть во мне что-то необычное», – прежде чем опять провалился в дремоту.