Я прошла внутрь, стараясь сосредоточиться на своих мыслях, а не на деталях вокруг. Но всё же невольно отметила, как его рука задержалась на двери на миг дольше, чем нужно. В этих действиях не было ничего навязчивого, но было что-то… правильное. Как будто этот человек знал, как сделать так, чтобы другим было комфортно рядом с ним.
Кабинет оказался просторным, но лишенным излишнего лоска. Рабочий стол из темного дерева, пара кожаных кресел, шкаф с документами и панорамное окно с видом на морское побережье. Приятный запах кофе и какой-то легкий древесный аромат наполняли пространство.
– Присаживайтесь, – мужчина жестом указал на кресло напротив своего стола.
Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить колотящееся сердце, и села. В голове крутилась одна мысль: что я скажу ему? Как объясню свое присутствие здесь, в этом месте, где столько лет назад мой муж, возможно, вел совсем другую жизнь?
– Итак, – его голос вырвал меня из раздумий, – вы сказали, что у вас вопрос жизни и смерти. Что вы имеете в виду?
Я сидела напротив, чувствуя, как от волнения ладони вновь стали влажными. Мой взгляд скользнул по комнате, чтобы хоть как-то отвлечься, цепляясь за детали: массивный стол, строгие линии шкафов, успокаивающий вид на море за окном. Мне нужно было говорить, но все слова будто застряли в горле.
Я не могла рассказать ему всю правду. Слишком личное, слишком тяжёлое для постороннего человека. Но и уйти ни с чем я тоже не могла. Мой внутренний голос шептал: Солги. Иначе ты ничего не добьёшься.
– Это связано с моим мужем, – начала я тихо, подбирая слова. – Он… ушёл из жизни совсем недавно.
Мужчина слегка наклонил голову, его лицо стало серьёзнее, но он ничего не сказал, давая мне продолжить.
– Когда он был здесь, в вашем санатории, – я сглотнула, чтобы прогнать комок в горле, – он рассказывал мне, как ему здесь понравилось. Что это место его вдохновляло, будто давало второе дыхание. Он всё хотел привезти меня сюда, показать… Но не успел.
Я замолчала, сделала глубокий вдох. Мои слова прозвучали почти честно. Почти. Ведь истинной причиной моего визита было не это, а та женщина. Но в данный момент это было не важно.
– Я хотела приехать сюда, чтобы почувствовать то, что чувствовал он, – продолжила, стараясь выглядеть искренней. – Чтобы понять, почему он так любил это место. Это как… словно быть ближе к нему, понимаете?
Мои слова вызывали во мне странное ощущение – смесь вины и облегчения. Я не была уверена, что он поверит. Мужчина молчал, обдумывая мою просьбу, и это молчание заставляло меня нервничать ещё больше.
– Это достойно, – наконец сказал он, кивнув. – Хотите почтить память мужа. Но, боюсь, здесь, в нашем санатории, сейчас не так просто найти свободное место. Бархатный сезон в самом разгаре. Мест нет уже несколько месяцев, всё забронировано.
Его речь заставила меня внутренне сжаться. Я боялась услышать именно это. Но сдаваться не собиралась.
– Понимаю, – начала осторожно, пытаясь контролировать дрожь в голосе, – но, может быть, есть какое-то исключение? Хотя бы на пару дней? Это правда важно для меня.
Он чуть прищурился, скрестив руки на груди. Я почувствовала, что этот человек привык видеть людей, пытающихся выбить для себя особенные условия. И все же его следующая фраза прозвучала не столь сурово, как я ожидала:
– Поймите, я не могу поселить вас здесь, когда люди, забронировавшие номера, ждали своей очереди с зимы. Это против правил.
