Наталья, как всегда, пыталась взять всё в свои руки. Она наклонилась к стойке, зацепила взглядом администратора и заговорила:
– А может, всё-таки можно что-то сделать? Может, кто-то отменил бронь?
Женщина за стойкой чуть прищурилась, задумалась на мгновение, но потом покачала головой:
– Простите, но сейчас это маловероятно. У нас всё занято.
Я стояла чуть позади подруги, глядя на её решимость, и вдруг ощутила острую усталость. Словно вся эта поездка уже забирала у меня больше сил, чем могла выдержать. Я осторожно дотронулась до её локтя.
– Наташа, хватит. Мы всё равно ничего тут не добьёмся. Пойдём…
Она повернулась ко мне, хотела возразить, но, видимо, увидела в моих глазах что-то, что заставило её сдаться. Она кивнула, и мы развернулись, чтобы уйти.
Но тут зазвонил мой телефон.
Звук был неожиданным и режущим в этой тихой обстановке. Я медленно достала смартфон из сумки, глядя на экран. Свекровь. Сердце упало куда-то в пятки. Я знала, что рано или поздно этот звонок случится, но надеялась, что позже, гораздо позже.
– Ты ответишь? – спросила Ната, прищурившись.
Я не успела ей ничего сказать. Мой палец уже нажал кнопку приёма вызова.
– Да… – голос дрогнул, и я тут же пожалела, что приняла вызов.
– Мария! – Голос Надежды Ивановны был громким, агрессивным, будто она целенаправленно старалась говорить так, чтобы больнее задеть. – Почему уже который день я не вижу тебя на могиле моего сына? ТЫ! Жена! Ты хоть понимаешь, что это недопустимо?!
Я замерла, пытаясь что-то сказать, но слова застряли в горле. Я заикнулась:
– Я… я…
– Что ты "я"?! – перебила она, голос звенел от возмущения. – Что за срочные такие дела у новоиспечённой вдовы?! Где ты? С кем ты?
Каждый вопрос бил по мне, как хлыст. Я судорожно перевела дыхание, понимая, что не смогу противостоять её натиску. Никогда не могла. Никогда.
– Я… я в Ялте… с Наташей… – выдавила, не узнавая собственного голоса. Он звучал так жалко, так виновато.
– Ялта?! – закричала она, едва не сорвавшись на визг. – Да ты хоть понимаешь, как это выглядит?! Муж в могиле, а она по курортам разъезжает! Это как называется?! Ты, неблагодарная, бездушная…
Я хотела возразить, но не могла. Не знала, как. В груди теснота, слёзы подступили к глазам. Я сжала телефон так крепко, что пальцы побелели.
И тут передо мной возникла подруга. Она буквально выхватила у меня мобильник. Её лицо было жёстким, глаза метали молнии.
– Послушайте, – сказала она в трубку, низким голосом. – У вас нет никакого права так разговаривать с Марией. Она переживает и без ваших нападок. Если хотите сказать что-то важное – звоните позже.
Она отключила звонок, не дожидаясь ответа, и уставилась на меня.
– Всё хорошо, – тихо произнесла, кладя смартфон ко мне в сумку.
Но я не могла ничего произнести. Слёзы катились щекам, и я лишь молча кивнула, пытаясь найти силы снова дышать.
– Маша, хватит. Ты не должна позволять ей так с тобой обращаться. Она теперь тебе даже никто. Вас ничего не связывает.
Её голос был мягким, но в нём слышалась твёрдость, словно она передавала мне частичку своей силы. Я вздохнула, собирая остатки своей воли, и подняла голову.
– Ты права, – сказала я, чувствуя, как злость на саму себя за слабость смешивается с какой-то новой, неожиданной решимостью. – Я больше не позволю с собой так обращаться. Я ничего плохого не сделала, в отличии от…
Но договорить слово "муж" я так и не смогла. Оно застряло где-то в горле, обжигая своей реальностью.
