Роза весь этот час была где-то с отцом. Я и радовалась этой передышке и боялась ее. Эдак получается, я вовсе прислуга — с мужем не близки, с девочкой не поладила, все что я делаю, это убираюсь в доме и готовлю. Нет, я ничего не имела против труда, любого труда, но я вроде как замуж вышла. С таким же успехом я могла на работу устроиться, что и предлагала в свое время отцу.
Муратов бахнул на сосиски гору горчицы — стоило ли покупать дорогие продукты, чтобы забивать их вкус добавками? Я могла бы есть с удовольствием, картошка получилась идеальной, нежная внутри, с хрусткой корочкой, но кусок в горло не лез. Роза откусила кончик сосиски и отодвинула тарелку.
— Ты чего, малыш? — спросил Муратов.
— Меня тётя Карина покормила.
— У нас еще десерт, — выдавила из себя очередную улыбку, собирая тарелки.
Муратов съел два кекса. Я ему благодарна — если бы не его аппетит, я бы решила, что обед не удался. Потому что Роза и кекс есть не стала. Надругалась над нежным воздушным тестом, разломив ложкой несколько раз, сминая в кашу, смешав с кремом в одну не аппетитную пеструю массу.
— Спасибо, — поблагодарил меня муж. — Было очень вкусно.
— Спасибо, — эхом отозвалась Роза.
Я снова улыбнулась — наверное, я выгляжу самой жизнерадостной оптимисткой в мире. Ну, или идиоткой. Посмотрела на ребёнка — косички уже растрепались.
— Можешь прийти в мою комнату, я тебя переплету, — предложила миролюбиво я. — Я умею плести множество видов разных кос.
— А тётя Карина спит с мужем в одной комнате, — проинформировал ребёнок.
Я беспомощно захлопала глазами. Муратов спасти не мог — покинул кухню первым. Твое место кухня, горько сказала себе я. Вот и занимайся делом. Я сметала с тарелок остатки еды, устраивала их в посудомойке, и молча глотала слезы. Все же не удержалась, разревелась. На сегодня попыток подружиться было достаточно.
Ближе к вечеру я вышла поливать розы. Протащила шланг, стояла пока вода заполняла лунки и медленно впитывалась в черную, рыхлую землю, и заметила, что девочка следит за мной из за штор.
Значит оставила папу без присмотра, что удивительно — весь день она ходила за ним след в след, лишая меня даже шанса наладить с ним контакт. Маленький телохранитель. Я понимала ее страхи, но легче от этого не становилось.
На ужин были спагетти, бефстроганов и овощной салат. Роза немного поковырялась, съела пару ложек и снова отодвинула тарелку.
— Тетя Карина готовит вкуснее.
Как я поняла из контекста, тетя Карина — кузина Муратова и я наверняка видела ее на свадьбе. Но тогда я была не в состоянии запоминать людей, и теперь тихо ненавидела эту женщину, которая не сделала мне ничего плохого. Просто Розе она нравилась. А я — нет. Снова потянуло плакать, но при девочке я не буду. Спрячусь в своей, отдельной от мужа комнате и тогда пореву всласть. А пока — улыбаемся, наливаем чай, изображаем, что нам совсем не обидно.
— Поэтому ты всегда так от нее домой рвешься? — попытался сгладить Муратов.
— В этот раз я домой не хотела, — вздернула острый подбородок малышка.
Вскоре после ужина она уже ложилась спать. Роза плескалась в ванной, Муратов сидел у себя в кабинете. Но даже сейчас она держала руку на пульсе — через открытые двери постоянно велся диалог, девочка кричала папе каждые пару минут.
Когда в доме воцарилась тишина, я оглушённая и опустошенная сидела на кухне перед чашкой остывшего чая. В голове полный штиль и ни одной дельной мысли. Когда вошел Муратов, даже не отреагировала, удивилась только, увидев его без "охраны".
