— Ты моя женщина, Василиса. Я никогда больше тебя не унижу, слышишь? Я могу наказать тебя, если ты это заслужишь, но я никогда не унижу тебя. Твое благополучие— мое благополучие. Твоя боль — моя боль. Ты поняла?
Поддевает мой подбородок, запрокидывает голову.
— Ты услышала самое важное, что я тебе вчера сказал?
Испытующе смотрит в глаза. Подавляет. Берет. Только лишь своими пальцами на подбородке. Мой взгляд рассеянный… Я ничего сейчас не в состоянии произнести…
— Ты многое вчера сказал, — хрипло отвечаю. Во рту сухо.
— Я люблю тебя, Василиса, — говорит он, словно бы вынося мне вердикт.
Сердце разрывает грудную клетку от яростных ударов о ребра. Я почти физически ощущаю, как внутри что-то разрывается. Противоречивое, страшное, необъятное… Всего слишком много. Оно не укладывается в моей голове…
— Так быстро это чувство не приходит…
— Я люблю тебя, — повторяет Алихан, зачарованно смотря в мои глаза и совершенно не слушая мои «но». — И нет, Василиса, чтобы понять, что ты любишь, не нужно прожить с человеком сто лет… Знаешь, сколько кавказскому мужчине нужно времени, чтобы понять, что он любит? Столько же, сколько пуля летит в его сердце. Наша любовь, возможно, другая, и кому-то она покажется дикой и собственнической, но… Она искренняя… Она мужская… Она правильная… Женщина — слишком ранимое сознание, чтобы терзать ее своими сомнениями, привередливостью и затягиванием с выбором… Вы, женщины, рожденные в другой культуре, сами не понимаете, что унижаете себя тем, что мужчины присматриваются и выбирают. А наши женщины не могут быть униженными. Если она твоя женщина, она королева. Ты моя королева, слышишь?
— Ты говоришь вещи, которые меня пугают, Алихан…— накрываю его руки своими. Сама не понимаю, как это делаю. Не потому, что хочу его трогать. Словно бы мой жест мог его успокоить, усмирить…
Снова сковывает мое лицо в кольцо своих рук. Целует нежно. Впервые нежно. Его горячее дыхание на моих щеках, губах, носе. Оно опаляет горячим зноем заплаканные глаза в то время как руки так нежно гладят…
— Не бойся… Со мной ничего не бойся больше…
Обратно мы едем в полной тишине. Она звенит у меня в ушах. Звенит всем тем, что мы сейчас пережили, через что прошли. И ощущение необратимости момента я принимаю уже без рыпаний и отчаянного желания найти способ уйти.Я не найду его. Словно бы этот приезд сюда, словно бы эта жуткая сцена, о которой бы я так рьяно мечтала забыть, стала нашей клятвой на крови…
Он доводит до квартиры, открывает дверь, но сам не заходит. Притягивает на пороге, снова целует. Его сердце бьется, как сумасшедшее.
Алихан поднимает мою голову за подбородок. Один из его излюбленных жестов.
— Между нами все началось как кошмар, но для тебя этот кошмар уже закончился, слышишь? Это уже не твоя беда, не твои проблемы, куколка моя… Завтра, Василиса. Завтра ты станешь моей женой. Прими свою судьбу, любимая. Ты будешь счастлива со мной. Я тебе обещаю.
18. Глава 17
— Держи, — Раджаб протягивает мне новый паспорт Василисы.
Открываю первую страницу. Смотрю на ее фото. Моя девочка. Уставшая и испуганная. Страх все еще сковывает её, как мороз настом воду с утра. Провожу пальцем по ламинированной поверхности, глажу. Хочу растопить этот лед. Все сделаю, чтобы растопить.
Смотрю на свою фамилию, невольно улыбаюсь. Мне приятно, что она теперь Камилова. Что эта фамилия стала её. Это правильно. И пусть получилось только так. Потом она поймет, что иначе было нельзя… Женщина должна менять фамилию, когда выходит замуж. И это не только про мои права на неё. Это про мою ответственность.
