– Какой смысл в моем истреблении, моя смерть не вернет вам ни денег, ни оружия!
– А какой смысл в вашем существовании? Генерал уничтожит вас просто так, как червяка.
После столь определенного разговора с полковником Гарин просчитал перспективы своего будущего. «Если я верну деньги, меня убьют, как ненужного свидетеля, а если деньги не отыщутся, меня опять же ликвидируют», – обдумывал реалии Петр Петрович, поднимаясь на второй этаж аляповатого дома, где помещалось его убежище.
Вопль изумления сорвался с уст джентльмена фортуны. В прихожей неуклюже застыли двое его охранников, противоестественно безучастные к течению времени.
– Молчать! – прошипел элегантно одетый молодой латинос с франтовато подстриженными усиками, наступая на Гарина.
Инженер заподозрил, что в его руках томится вороненая сталь пистолета с глушителем. Неизвестный неблагородно втолкнул Гарина во внутренние покои. В спальне, на его кровати нежился еще один тип: лет около тридцати пяти, умные злые глазенки под глобусом лба, подчеркнуто резкие движения. На левой руке черная кожаная перчатка.
– Кто вы? – удивился инженер.
На его не в меру простодушную голову обрушился мастерский удар, Гарин рухнул мешком.
* * *
Горилос, забыв о приличиях, врезал полковнику Родригесу стеком поперек лица:
– Всех на ноги! Действовать с утроенной энергией! Больше никаких ошибок!
Родригес взвыл, закрывая промокашкой окровавленное лицо, опрометью кинулся прочь.
Четыре дня авральных мероприятий дали первые результаты: нашли голову Инги – без обольстительного тела, и второе: окончательно установили, что Микки Саари похитили повстанцы Ге Равы. Генерал пребывал в бешенстве; Родригес, наложив несколько швов на глубокую рану, залег в лазарете.
¶
– Давайте мыслить логически, – увещевал бандитов пытаемый Гарин. – Рочестер мертв, Горилос хватает меня, а денег все равно нет.
– Я не учитель математики, чтобы упражняться в логике, просто открой мне: кто, где? – меланхолично сказал астеничный Ге Рава.
– И мне то же интересно, – Гарину растягивали руки и ноги, суставы конечностей опасно трещали.
– Пропавшие средства, – Рава индифферентно взирал на разделяющееся тело, – принадлежали не мне лично, это достояние угнетенного люда моей несчастной страны. Для таких как ты деньги – инструмент достижения удовольствий; мечтаете отдать каждую секунду вашей сорной жизни наслаждению. Сластолюбцы, переоценивающие свои посредственные способности, вы оскверняете мир своим рождением. Теперь тебе придется самому испытать боль, чтобы понять нашу.
– Я помогу, помогу вам вернуть все, – выпалил инженер, у него захрустел позвоночник.
– Да? Это уже дело. – Ге Рава поднял левую руку; двое с дивными бородами, крутившие лебедки сделали передышку.
– Если деньги не у вас, не у Горилоса и не у меня, то они должны быть у Рочестера, но он мертв. Я предполагаю, что деньги у Жужу.
– Никакой Жужу не существует, – скучно сказал Рава, подавая дирижерский знак усердным костоломам.
– Подождите, подождите, может быть Жужу вымышленный персонаж, за ним скрывается кто-то другой?
Предплечье Равы окоченело в неопределенном положении.
– Кто вывел вас на меня? – Гарину казалось, что сейчас у него разорвутся легкие.
В лице Ге Равы что-то переменилось. Он нахмурился, отвернулся от истязаемого.
– Ослабьте струны. – В душе Ге Рава был художественно утонченной личностью, пыточный стол чем-то напоминал ему гитарный гриф. Он окончательно опустил кисть в плотно облегающей перчатке. Ге зыркнул по-волчьи, предвкушая аппетитную расправу:
