Петр Петрович подумывал легализовать свое существование в этом несовершенном мире, полном бюрократических излишеств и препятствий. Он решил получить аргентинский паспорт и другие бумаги, необходимые для земного существования. Кандидатура шефа федеральной полиции для достижения этих целей мнилась ему подходящей.
Дочь генерала М., еще прелестное дитя, не искушенное блеском раутов, стеснялась в непривычной обстановке и не могла быть полезной Гарину. А вот ее мать, женщина дородная, даже до известной степени привлекательная, кажется, обладала скромными навыками элементарной вежливости, которые позволяли при наличии некоторой ловкости у контрагента, вступить с ней в непринужденный контакт.
– Сударыня, не вас ли я имел удовольствие лицезреть на прошлой неделе в четверг, в салоне мадам Ланнуа? – инженер ослепил керамикой зубов соседку.
Сеньора М., и без того румяная, залилась багрянцем.
Салон мадам Ланнуа был особым, закрытым, интернациональным по своему составу клубом, где собирались сливки аргентинской жизни. Там царил дух сообщества законодателей мод и строгих ценителей чужой нравственности, вторгнуться сюда постороннему было практически невозможно. Гарин никогда не посещал этот салон, но он знал, что и генеральша не имела туда доступа.
– Кажется, я была там, – сказала она взволнованно, двинув объемистыми телесами, движением немыслимым для мужчины.
«Ну вот, глупая лгунья – ты и попалась», – обрадовался легкой добыче Петр Петрович. Он набросился на нее со всякой чепухой и небылицами, все более привязывая ее внимание к себе. Поначалу генерал, увлеченный отменными закусками, не замечал, что происходило на его правом фланге, но вскоре не признавать оживленного разговора становилось уже неприлично.
– Дорогой, – сеньора М. дотронулась сложенным веером до мундира мужа. – Познакомься – приятель мадам Ланнуа … – женщина вопросительно взглянула на благородного господина.
– Урхо Лари, – подсказал Гарин забывчивой матроне.
– Генерал М. Весьма рад знакомству. Весьма рад.
– Генерал, не сочтите за дерзость, теперь так мало сведущих лиц, что не знаешь, кому довериться.
М. отложил прибор:
– Чем могу быть полезен?
– Я человек в ваших краях новый, хотя имею порядочный кредит доверия среди достойных людей здешнего общества, но это все, по большей степени, не дельцы, мне же надобен совет знающего человека.
– Вы можете довериться мне совершенно, – голосом артиллерийского командира гаркнул шеф полиции.
– Речь пойдет о размещении моих скромных капиталов в Аргентине.
– Мы очень приветствуем инвестиции в нашу страну, – в глазах генерала появились желтые всполохи, он, видимо, догадался о существе дела. – Вот вам моя визитная карточка, если вы соизволите посетить наш скромный дом во вторник, часов около восьми вечера, то, как раз поспеете на ужин.
– Душевно тронут вашим участием в моей судьбе, – инженер благодарно изучал виноградные бакенбарды сеньора М.
Покончив с генеральским семейством, Гарин так, от нечего делать, переключился на франтоватого американца. Он попробовал высказать занимавшие его мысли, но тот оказался на редкость невосприимчивым собеседником, а прямолинейность суждений раскрывала его ограниченность. Получасового общения было достаточно, чтобы инженер почувствовал, что сам тупеет.
Обед длился более часа. Появление свежего лица отвлекло мужскую и дамскую половину участников банкета от горячего. В эффектно подсвеченную залу вошла среднего роста молодая женщина. Она твердой походкой человека, презирающего условности, несла свое стройное тело легко и прямо. Джентльмены пожирали глазами ее воздушное платье, носить которое смела только первая красавица, дрогнули даже каменные японцы. Дамы критически провожали взглядами ее до тех пор, пока она с непринужденным изяществом ни заняла место где-то в начале стола.
